Российская идентичность в социологическом измерении

<<назад

оглавление

>> дальше

10. Социокультурные аспекты европейской идентичности россиян

В связи с приведенными выше данными, уместно поставить ряд вопросов, касающихся «культурной повседневности» современной России. Насколько «европейскими» являются культурные интересы россиян? Насколько интенсивны их культурно-информационные связи с Европой? В какой степени политический диалог России с Европейским сообществом подкрепляется культурной практикой «среднестатистического» российского гражданина?

Некоторые эмпирические данные, позволяющие дать ответы на эти вопросы, содержатся в таблице 27.

Таблица 27

Как россияне в течение последнего года знакомились с теми или иными явлениями европейской жизни и культуры, 2002/2007 гг., в %

Как видно из приведенной таблицы, основным источником информации о жизни европейских стран и их культуре для россиян являются кино и телевидение, в меньшей степени – книга. Причем сразу же бросается в глаза то, что за последние 5 лет все эти три информационных потока заметно сократились. Так, доля читателей книг европейских писателей в 2007 г. сократилась по сравнению с 2002 г. на 10%, количество зрителей, посмотревших европейские фильмы и телепередачи о Европе, – примерно на 16%. Сократилось и потребление специализированной информации – читать специальные издания о жизни и культуре европейских стран стали на 6% меньше. Правда, это снижение отчасти компенсировал Интернет, однако действительно значимым источником  сведений о Европе он является только для молодежи: в возрастной категории до 25 лет им пользовались с этой целью примерно 15% опрошенных, но уже после 35 лет эта доля становится меньше средней по выборке.

Непосредственные личные впечатления имеют довольно ограниченное распространение. Это связано с тем, что россияне все еще мало бывают за рубежом, а если бывают, то часто предпочитают познавательным турам по крупным городам Европы чисто «пляжный» отдых на курортах Турции или Египта. За последний год хотя бы одну из европейских стран удалось посетить всего 4% опрошенным, да и то в основном молодым людям (в категории 16-25 лет приведенная цифра становится заметно более весомой – 8%). Такие, дающие определенный запас живых впечатлений, формы культурных контактов, как посещение выставок и концертов европейских артистов, охватывают в общей сложности довольно незначительную часть населения, которая к тому же сократилась по сравнению с 2002 г. примерно вдвое. Более широко циркулирует опосредованная информация, почерпнутая от знакомых, но и она доходит лишь до одного человека из шести. К тому же подобная информация касается в основном бытовых вопросов и не имеет специфического достоинства живой наглядности.

Российское пространство, если рассматривать его с точки зрения перспективы культурной интеграции с Европой, неоднородно. Вполне понятно, что менее всего ее влияние ощущается в деревне и рабочем поселке. Жители  поселений такого типа уступают в этом отношении не только крупному, но и малому городу буквально по всем позициям, причем по некоторым из них в несколько раз. Например, выставки и концерты европейских артистов они посещают в 4–8 раз реже, чем жители районных центров, о москвичах же и петербуржцах даже говорить не приходится: в этом случае разрыв становится 15–20 даже 25-кратным.

Таким образом, города выступают в качестве своеобразных «конденсаторов» зарубежного социокультурного опыта. Различия в этом плане между городами также существуют, но надо заметить, что самые крупные из них не являются безусловными лидерами межкультурной коммуникации.  Так, ни областные центры, ни даже районные центры практически не уступают Москве и Санкт-Петербургу по степени «телевизионного» знакомства с европейскими странами. Их жители с той же или почти с той же частотой смотрят европейские фильмы и слушают радиопередачи, рассказывающие о жизни и культуре европейских стран. Не слишком сильно различается и уровень знакомства со специализированными изданиями. А вот европейскую беллетристику в областных и, что особенно удивительно, в районных городах знают даже лучше, чем в мегаполисах.

Очень интересно отметить, что за последние 5 лет провинциальные города преодолели разрыв со столичными по включенности в международное общение через Интернет. В 2002 г. получали этим путем  информацию о жизни и культуре Европы: в Москве и Петербурге 8% жителей, в областных городах около 5% и в районных 3%. В 2007 г. данный показатель по мегаполисам снизился (что косвенно свидетельствует о снижении здесь интереса к Европе вообще), но по областным и районным он вырос.
В результате областные города по этому показателю перегнали мегаполисы чуть ли не в 2 раза, а районные практически сравнялись с ними.  

Информация от часто бывающих в Европе или постоянно там живущих друзей и знакомых доступна горожанам практически в равной степени. Вместе с тем, когда обращаемся к показателям, характеризующим интенсивность непосредственных контактов с жизнью и культурой современной Европы, картина становится совершенно другой.  Здесь четко обозначаются разрывы культурного опыта, причем последние заметны уже при сопоставлении Москвы и Санкт-Петербурга с другими крупными городами. Различия между областными центрами и глубинкой также значительны, но все же они в целом менее выражены. Всего за последний год в странах Европы побывали примерно  15,5% жителей мегаполисов. В областных центрах этот показатель примерно в 3,5, а в районных – в 5  раз  ниже. Возможности селян и жителей небольших поселков оказались еще более ограниченными, но все же они бывают  в европейских странах не реже, чем жители районных городов.

Впрочем, социокультурная среда современного российского города в свою очередь также очень неоднородна, и «линии» культурно-информационного взаимодействия с Европой распределены в ней весьма неравномерно. Дело в том, что «чувствительность» к европейским влияниям в современном российском обществе зависит от социально-демографических различий. Как известно, открытость к зарубежным культурам и интенсивность взаимодействия с ними более всего проявляются в молодости. Тенденция эта действует не только на уровне культурных предпочтений и установок (соотношение оценок «нравится» и «не нравится»), но и на уровне реального выбора культурных объектов (получение информации, знакомство с теми или иными книгами, посещение культурных мероприятий). Проведенное исследование подтвердило, что у молодежи «окно в Европу» открыто шире, чем у россиян более старшего возраста. При этом, значения большинства индикаторов, характеризующих степень включенности молодежи до 35 лет в культурно-информационное поле Европы, заметно снизились: по чтению книг европейских писателей с 31%-38% до 16%-22%, по посещению выставок и концертов с
7%-12% до 3%-5%, по просмотрам кинофильмов с 62%-78% до 43%-56%, по знакомству со специальными изданиями о жизни Европы с 25%-35% до 15%-20% . Выросло же за рассматриваемый период значение всего лишь одного показателя – активности использования в качестве источника информации о жизни европейских стран Интернета (и кроме того практически неизменной осталась доля молодых респондентов, повидавших эту жизнь своими глазами). 

Отметим и еще одно обстоятельство – резкое снижение порогового возраста, когда россияне проявляют наибольшую заинтересованность в получении информации о Европе. В 2002 г. он составлял примерно 40 – 45 лет; лишь после этого интерес к информации такого рода начинал заметно снижаться. В настоящее время показатели, характеризующие вовлечение наших респондентов в поле культурно-информационного взаимодействия с Европой, довольно резко падают уже после 25 лет.

Не раз отмечалось, что мощным фактором дифференциации культурных практик в современной России стал уровень материального благосостояния. Это, естественно, имеет свое специфическое преломление в сфере культурных контактов россиян с Европой. Так, из числа  той части участников проведенного опроса, которые считают свое материальное положение  хорошим, побывало за последний год в Европе в 5,5 раза больше, чем среди тех, кто оценил его как среднее, и в 8 раз больше, чем среди назвавших его плохим.  Малообеспеченные реже, чем их состоятельные сограждане, посещают выставки и концерты европейских знаменитостей, менее активно черпают информацию о Европе в Интернете  и даже несколько меньше читают.  Единственное, в чем малоимущие слои населения почти не уступают более состоятельным, – это интерес к освещающим зарубежную жизнь телепередачам.

Вместе с тем материальное благосостояние чаще всего оказывает влияние на культурную практику не само по себе, а в комбинации с другими социальными факторами, определяющими «базисный» уровень духовного развития данного индивида. Понятна, в частности, положительная корреляция между степенью проявления интереса к жизни и культуре Европы и уровнем образования. Тем не менее, дело не только в образовании как таковом, но и в роде занятости, в принадлежности к той или иной социально-профессиональной группе. Так, инженерно-технический персонал, безусловно, существенно превосходит рабочих по образовательному цензу, но не слишком сильно отличается от них по знакомству с европейской литературой, по интересу к европейскому кино и посвященным Европе телепередачам, по частоте посещения выставок и концертов. Резкий скачок категория ИТР дает только по Интернету, но это связано, скорее всего, не с собственно культурными, а со специфически профессиональными потребностями.

Реконструировать «семантическое наполнение» образа Европы в массовом сознании  и сопоставить его с образом России, позволяют ответы респондентов на вопрос о том, какие слова из предложенного им списка, ассоциируются с Западной Европой и/или с Россией. Полученные в результате этого данные приведены ниже
(см. табл. 28).

Нетрудно заметить, что представленный на данной таблице ассоциативный «портрет» Европы в 2007 г. оказался почти таким же, как в 2002. Обращает на себя внимание увеличение веса некоторых отрицательных характеристик («угроза», «угнетение», «скука», моральный упадок», «эгоизм»). Но если выделить 4-5 общезначимых смысловых ассоциаций, которые респонденты отмечали чаще всего, то окажется, что их набор остался тем же, что и в 2002 г. «Западная Европа» для россиян это по-прежнему в первую очередь благосостояние, цивилизация, права человека, демократия, дисциплина. Причем на указанных характеристиках сходятся по существу все основные социально-демографические  группы.

Таблица 28

Ассоциации с Западной Европой и Россией в массовом сознании россиян 2002/2007 гг., в %

Образ России изменился за это время в гораздо большей степени. Подсчитаем общее количество включенных в таблицу семантических  индикаторов, значение которых выросло или уменьшилось по сравнению с 2002 г. более, чем на 5% (что заведомо превышает величину статистической погрешности, и, стало быть, уже никак не может рассматриваться как случайная флуктуация). В столбце «Россия» их будет 22, а в столбике «Западная Европа» – 13.  Если же говорить не обо всех, а только  о значительных изменениях, подняв соответственно и порог расчета (допустим, с 5% до 10%), то в первом случае их обнаружится 13, а во втором случае только 1. Однако еще более важна перегруппировка смыслов по их рейтингу. В 2002 г. Россия, к сожалению, ассоциировалась, в первую очередь, с «кризисом» и «наркотиками», и только вслед за этими безусловно негативными понятиями  шли позитивные – «патриотизм» и «духовный мир», от которых лишь немного отставал завершающий список 5 самых значимых ассоциаций «моральный упадок». В 2007 г. первая пятерка характеристик России выглядит уже иначе: «патриотизм», «духовный мир», «кризис», «культура»,  «взаимопомощь». Кризис, как мы видим, в этом ассоциативном ряду все еще остается, но он уже не выходит на самый первый план, и в общем итоге положительная семантика начинает преобладать над отрицательной (4 положительных  признака против 1 отрицательного) (см. табл. 29).

Таблица 29

С какими словами, прежде всего, ассоциируется Западная Европа и Россия в массовом сознании россиян, 2002/2007 гг., в %

Рассматривая эволюцию образа России в массовом сознании, нельзя не обратить внимание на существенный рост всех индикаторов в очень важном смысловом кластере, характеризующем внутренний динамизм страны («сила – воля – энергия»). При этом наблюдается не только абсолютное повышение  значений этих    индикаторов, но и значительное увеличение разрыва в частотах соответствующих ассоциаций в пользу России: так, по понятию «сила» этот  разрыв составлял в 2002 г. 3%, а в 2007 г. уже 20%, по понятию «энергия» – 14% и 30%, «воля» – 13% и 25%. Обращают на себя внимание и заметно более высокие «баллы», которые Россия получила практически по всему спектру положительных духовных качеств, причем не только морального, но и интеллектуального плана: «честность», «патриотизм», «духовный мир», «интеллект», «гуманизм». Сюда можно отнести и понятие «культура». Если еще 5 лет назад оно ассоциировалась в сознании наших респондентов больше с Европой, чем с Россией, то сегодня ситуация поменялась на прямо противоположную. Правда, это практически не отразилось на сопоставлении Европы и России с точки зрения цивилизации (и, очевидно, цивилизованности): хотя по этому показателю позиции последней тоже несколько улучшились, все же общепризнанным эталоном  «цивилизации» для россиян по-прежнему остается Европа.

И образ России, и образ Западной Европы в массовом сознании в достаточной степени инвариантны относительно социальных и демографических различий. «Вес» отдельных семантических компонентов в каждом из образов несколько колеблется по возрастным группам, а также в зависимости от уровня образования и материального положения респондентов. Но эти колебания носят хаотический характер. Во всяком случае, какие-либо отчетливые тенденции, выявляющие разрывы в интегральном восприятии России и Европы между поколениями, образовательными группами, а также социальными слоями, различающимися по своим доходам и статусу, не обнаруживаются. Скорее, можно говорить об отдельных оттенках мироощущения, связанных с возрастом, образованием, социокультурным опытом. Например, у молодых россиян образ России почти в 1,5 раза чаще, чем у пожилых ассоциируется со словом «угроза». Но в целом молодые и пожилые, имеющие высшее образование и не имеющие даже среднего образования, живущие в достатке и малообеспеченные, на ассоциативно-эмоциональном уровне приблизительно одинаково представляют себе как свою собственную страну, так и Западную Европу.

Описанные тенденции, безусловно, в чем-то субъективны. Тем не менее, из этого не следует, что россияне воспринимают себя и свою страну в розовом свете. Об этом говорят, в частности, весьма критические оценки России по таким параметрам, как, например, «демократия», «свобода», «угроза», «скука», «моральный упадок», которые по сравнению с данными пятилетней давности улучшились очень незначительно или совсем не улучшились. Впрочем, россияне вряд ли рассматривают «демократию» как предмет первой необходимости. Психологически им сейчас гораздо важнее утвердиться в ощущениях выхода страны из затяжного кризиса, а это ощущение, судя по тому, как меняется образ России в сознании ее граждан, у них сейчас появилось. Поэтому сопоставляя свою страну с Западной Европой и сознавая многочисленные и важные преимущества последней, россияне сегодня не чувствуют себя подавленными или, тем более, «потерпевшими поражение». Как говорил когда-то канцлер А. Горчаков, «Россия сосредотачивается». Именно так, судя по всему,  воспринимается складывающаяся на сегодня ситуация в массовом сознании.

В массе своей наши сограждане являются сторонниками повышения роли своей страны в мире. Согласно полученным в ходе проведенного исследования данным, лишь около 7% населения считает, что ей не следует стремиться ни к каким глобальным целям (правда, в мегаполисах эта цифра повышается до 14%).  Но в отношении высоты той «планки», которую при этом надо преодолеть, респонденты разошлись во мнениях. Чуть более трети (если быть более точным, то 34, 6%) полагают, что общей целью должно быть возвращения статуса сверхдержавы. Такая точка зрения особенно популярна у людей, чья молодость и большая часть сознательной жизни пришлись на послевоенный период СССР. Однако более распространенным оказался иной подход: России достаточно будет войти в число 10-15 ведущих государств мира. В пользу такой постановки вопроса высказалось примерно 45%, а в группе молодежи до 16-25 лет – свыше половины опрошенных.  

Как обстоят дела в реальной действительности? Подавляющее большинство респондентов, вероятно, не слышали про вывод, сделанный не так давно экспертами Денверского университета, согласно которому Российская федерация  в настоящее время вышла на первое место в мире по уровню международного влияния, опередив другие ведущие страны мира, не исключая США. Оценки самих россиян намного скромнее. Тем не менее, возрождающееся чувство уверенности в своих силах способствовало тому, что международный статус России в глазах ее населения за последние годы явно повысился. Так, сравнивая политический вес различных европейских государств, наши респонденты в 2002 г. поставили Германию выше России. В настоящее время их мнение изменилось на противоположное (хотя перевес очень незначительный). Превосходит Россия, по мнению наших сограждан, и Францию, но заметно уступает Великобритании, не говоря уже о Евросоюзе в целом. В этом последнем случае «соотношение сил» не в пользу России становится в глазах наших сограждан совершенно подавляющим (см. табл.30).

Таблица 30

Сравнительные оценки влияния России и некоторых других субъектов мировой политики (в % к числу опрошенных)

В разных социально-демографических группах по данному вопросу наблюдается большой разброс мнений, причины которого пока не вполне понятны. Так, жители мегаполисов и областных центров, а также граждане, оценившие свое материальное положение как плохое, не поддержали преобладающую в общем итоге точку зрения, что Россия в настоящее время более влиятельна, чем Германия. В отношении Франции мегаполисы уже не выделяются, а присоединяются к доминирующей точке зрения, но областные города почему-то с этим не соглашаются. Что касается «соотношения сил» между Россией и Великобританией, то преимущество последней признали все типы поселений. Но если везде соотношение голосов, отдающих приоритет той или иной стороне, достаточно близко к среднему по выборке (2:1 в пользу англичан), то в мегаполисах мы зафиксировали какую-то не  совсем понятную, но довольно сильную флуктуацию – 5,5:1.

Сравнительно сдержанные оценки степени влияния России на мировые дела, несомненно, связаны с тем, что россияне не слишком уверены в весомости некоторых важных составляющих этого влияния. В частности, отвечая на вопрос, в каких сферах Россия могла бы усилить свои позиции в экономике Европы в ближайшие 10 лет, подавляющее большинство опрошенных (почти 60%) безоговорочно выдвинули на первый план добычу и экспорт природных ресурсов. Остальные сферы промышленного производства и сельского хозяйства идут уже за добычей и экспортом природных ресурсов, причем с большим отрывом (см. рис. 44). Правда, за последние 5 лет несколько увеличилась доля тех, кто склонен связывать усиление позиций России и с некоторыми областями промышленного производства. В частности – с производством  вооружений. Но рост этих цифр незначителен – всего 3%-4%. Несколько больше возможностей наши респонденты видят в  сфере науки и высоких технологий, но и здесь число оптимистов увеличилось только на 6%. Специально отметим, что россияне довольно низкого мнения о возможностях своей страны в сфере образования и культуры –  и это при том, что едва ли не главной отличительной особенностью России по сравнению с Западом считается особо высокий потенциал духовности. В то же время количество пессимистов, считающих, что у России вообще нет возможностей и шансов для усиления своих позиций по отношению к Европе, очень невелико. Оно лишь слегка превысило 4% от общего объема выборки. Эти умонастроения особенно распространены среди пожилых людей и, как это ни странно, среди жителей мегаполисов – в указанных категориях данная цифра увеличивается примерно вдвое. 

Многие наши респонденты выразили уверенность в том, что повышению престижа России будет способствовать подготовка к Олимпийским играм 2014 г. в Сочи и, разумеется, сами эти игры. Такое мнение выразили примерно 45% участников опроса – столько же, сколько считают, что это всегда вызывающее огромный общественный интерес мероприятие  будет способствовать развитию физкультуры и спорта в стране. Около 30% россиян  убеждены в том, что проведение Олимпийских игр вызовет патриотический подъем и рост национального самосознания и почти столько же ожидают значительного притока в этой связи иностранных инвестиций и общего оживления российской экономики.

Рисунок 44

По каким направлениям Россия могла бы в ближайшие 10 лет усилить свои позиции в Европе (в % к числу опрошенных)

Есть, однако, и скептики. Около трети наших респондентов  утверждают, что огромные деньги, ассигнованные на Олимпиаду, могут быть частично расхищены, и их было бы лучше потратить на социальные нужды. Приблизительно столько же  предсказывают, что строительство олимпийских объектов приведет к спекулятивному росту цен на недвижимость. Определенная, правда, не очень большая, доля опрошенных (около 12%) высказала опасения, что масштабное строительство нанесет ущерб экологии черноморского побережья. Впрочем, многие наши сограждане одновременно высказывали и позитивную, и скептическую точку зрения на зимнюю Олимпиаду 2014 г.

Зондируя мнения россиян по поводу международного положения России и ее места в мире, не могли обойти вопрос об их отношении к различного рода процессам, играющим системообразующую роль в формировании современного глобального мира. Разнообразные наднациональные структуры россияне воспринимают весьма настороженно. Например, по вопросу об отношении к МВФ и ВТО население расколото практически пополам: 50%-52% оценивают их в целом положительно, но у 46%-47% они вызывают  отторжение. Слово «глобализация» для большинства россиян в настоящее время нагружено отрицательными ассоциациями (у 58% наших респондентов оно вызвало негативные чувства, у 40% позитивные), зато антиглобалисты вызывают симпатии почти у 2/3 наших сограждан.

А как выражены умонастроения россиян применительно к тому, чтобы объединиться с Евросоюзом? Этого хотели бы лишь 10%-11%наших сограждан. Среди респондентов в возрасте до 35 лет данная цифра на 5%-8% выше. Но, хотя интерес к Евросоюзу среди россиян гораздо больше, чем к СНГ, доля желающих войти в состав объединенной Европы оказалась в целом несколько меньше, чем доля отдавших предпочтение такому союзу, как Россия–Белоруссия–Украина–Казахстан (около 13%) и заметно меньше доли желающих жить во вновь объединенном СССР (18%). Правда, среди сторонников двух последних  вариантов преобладают лица среднего и старшего возрастов, а процент молодежи по сравнению с «европейской» перспективой, напротив, снижается примерно в 2 раза. Большая часть россиян (почти 40%) хотели бы жить в своей стране, ни с кем не объединяясь (см. рис. 45). Таким образом, в настоящее время россияне, скорее, умеренные изоляционисты, чем сторонники интеграции с кем-либо, не исключая и столь привлекательную для многих наших сограждан Европу.

Рисунок 45

С кем хотели бы объединиться россияне, в %

Переходя с «государственного» уровня на уровень индивидуальных человеческих планов отметим, что свыше половины россиян, в том числе 40%-43% юношей и девушек, не хотели бы надолго покидать Родину, а примерно каждый пятый вообще не хотел бы уезжать ни при каких обстоятельствах. В то же время довольно значительная часть населения страны достаточно мобильна и готова активно осваивать пространства за пределами своей Родины. Правда, судя по полученным данным, очень популярная еще совсем недавно мечта о миграции в Соединенные Штаты значительно потускнела. Во всяком случае, в неевропейских странах, включая СНГ, зарубежную Азию и Америку, сегодня хотели бы жить не более 3% россиян. Но страны Евросоюза по-прежнему выглядят в глазах россиян привлекательнее. Доля желающих переехать сюда на постоянное жительство в целом составляет до 6% опрошенных, но среди молодых до 35 лет эта цифра поднимается почти в 2 раза, превышая количество желающих оказаться в Америке, странах Азии или СНГ не менее чем в 3-4 раза.  Массовый характер носит стремление молодежи выехать в европейские страны на учебу или временную работу. В категории до 25 лет настроенных таким образом  насчитывается едва ли не треть от общего числа опрошенных.

Результаты нынешнего и ранее проведенных социологических исследований позволяют говорить об определенной склонности (но не о безусловном стремлении) россиян к сближению России и Европы. Психология и культура российского общества, а также конкретная социальная ситуация накладывают на этот процесс целый ряд условий ограничительного характера. В отличие от какой-либо другой внешнеполитической ориентации он не вносит в российское общество нежелательной психологической напряженности и не провоцирует в нем значительных духовных расколов и разрывов, помимо тех, которые неизбежно возникают естественным путем (таково, к примеру, извечное различие во вкусах и ориентациях между поколениями). Образно выражаясь, осуществление разумной стратегии сближения с Европой не потребовало бы от  россиян «переступить через самих себя». И это само по себе уже достаточно важно. В конечном счете «европейский путь» без особого внутреннего сопротивления может быть с теми или иными оговорками принят  всеми основными социально-демографическими группами и социальными слоями. При том, конечно, условии, что движение по данному пути не принесет россиянам очевидных и болезненных разочарований, что зависит уже не только от России, но и от партнеров нашей страны.

<<назад

оглавление

>> дальше