Концепт динамики геосферы (Тезисы)

Вторая российская междисциплинарная научно-практическая конференция «Антропо-техногенная деградация биосферы: предложения по её преодолению» (02.06.2014, ИНИОН, к. 231)

Концепт динамики геосферы (Тезисы) 

Яницкий О.Н.

1. Мировое сообщество вступило в стадию всеобщего риска. Это означает, что: (1) его динамика более не прогнозируема и не калькулируема; (2) производство рисков (катастроф, бедствий) будет теперь лишь возрастать, а совокупный «ресурсный потенциал геосферы» – сокращаться; (3) сегодня любая природная или техногенная катастрофа стала не патологией, а нормой общественной жизни; (4) поэтому на планете более не осталось абсолютно безопасных мест. Есть лишь места более или менее безопасные; (5) экономическая политика всё более подчиняется политическим целям.
   Политически эта стадия характеризуется тем, что международная политико-экономическая элита по-прежнему игнорирует проблему деградации социобиотехносферы, ограничиваясь, общими декларациями и общими принципами.
2. Всё, что сказала мировая наука за прошедшие 40 лет (программа ЮНЕКО «Человек и биосфера», доклад ООН «Наше общее будущее», серия Докладов Римскому клубу, саммиты Стокгольм, Рио, Рио+10  и Рио+20), осталось втуне. То же можно сказать о серии саммитов G-8 и G-20. Никакой стратегии динамики геосферы по-прежнему нет. Есть лишь ни к чему не обязывающие «рекомендации». Почему?
3. Потому что человечество, как и сто и тысячу лет назад, ведет себя как биологический вид. И это – не поведенческая максима, а мировоззренческая, философская. Общество живет за счёт природы (Маркс) и движется дальше. Ч. Дарвин разработал теорию происхождения видов, но ему и в голову не приходило, что одновременно нужно заниматься теорией их исчезновения.
4. Посмотрите на все концепции устойчивого развития. Все они стратегически ориентированы лишь на «уменьшение вреда», то есть на сохранение status quo. Никто, начиная от Леонардо и вплоть до Ф. Хайека и М. Фридмана, не рассматривал производство отходов как обязательное и неустранимое звено цикла общественного производства. Сегодня, когда стоимость упаковки товара может составлять до 40% от общей его стоимости, это может показаться удивительным, но это так.
5. Ключевой момент моего видения проблемы динамики геосферы – это концепт производства отходов как равноправного момента цикла общественного производства. Более того, каждая фаза общественного производства есть одновременно источник производства отходов. Причем у производства отходов есть собственные, только ему присущие закономерности.
6. Под отходами я  понимаю все виды предметов, веществ,процессов и явлений, которые сегодня именуются «побочными продуктами» общественного производства. Включая и самих людей и даже их группы и сообщества. Недаром З. Бауман ввел понятие «мусорных людей» (wasted people).
7. Но у производства отходов есть важный отличительный признак. Если другие фазы общественного производства, так или иначе, локализованы во времени и пространстве, то производство отходов не только имеет энтропийный (рассеивающий), но и трансформационный характер. Этот процесс именуется социально-экологическим метаболизмом.
8. Это – принципиальный пункт моей концепции динамики геосферы. В школе мы все проходили «круговорот вещества в природе». Проходили, да став взрослыми, забыли. Ели этот круговорот внутри биотических и техногенных систем локализован, то за их пределами (то есть там, что мы сегодня называем средой обитания) этот круговорот может быть бесконечным. Другое фундаментальное  свойство этого круговорота – его трансформативность.
9. Трансформация (как результат социально-экологического метаболизма) всегда неопределенна. С течением времени она может снижать исходную рискогенность «отхода», а может её многократно повышать, если соединится с другими веществами. Лет сорок назад в популярном тогда журнале «Химия и жизнь» я увидел удивившее меня тогда словосочетание «химизм жизни». Сегодня это понятие стало всеобщим. Есть химизм дыхания, пищеварения, производственных процессов, атмосферы, рек, океанов и т.д. Но этот химизм является одновременно жизненно необходимым и рискогенным.
10. Сегодня человечество пытается защититься от рискогенного социально-экологического метаболизма методом огораживания. Строительство «заборов», разграничительных линий и т.п. мы сегодня наблюдаем повсюду: в быту, в отношениях между группами и государствами, между богатым «верхом» и бедным «низом».
11. Но «заборы» это – тупиковый путь, поскольку он не останавливает, а, напротив, ускоряет сокращение совокупного ресурсного потенциала геосферы. В основе этого сокращения лежит противостояние институтов политики и науки, производства политических решений и производства фундаментального эко-социального знания. Сегодня императивный политический дискурс довлеет над дискурсом исследования, сомнения и рефлексии. Одномоментное преодоление их противоречия невозможно. Нужны кардинальные изменения в нормативно-ценностной системе глобального сообщества.
12. Какое знание нам нужно конкретно? Прежде всего, знание закономерностей глобального социально-экологического метаболизма. Но чтобы их познать, необходимо отказаться от метода «коротких перебежек». В науке это метод грантов, в политике – электоральных  циклов. Необходим также максимальный уровень открытости и взаимного доверия, что противостоит упомянутому выше принципу «огораживания».
13. Развитие IT технологий и средств массовой коммуникации привели, в конечном счёте, к возникновению ещё одной, техногенной оболочки планеты, закономерности функционирования и развития которой пока изучены мало. В неё входит всё: от веб-сетей и радиоактивной пыли до ядовитых облаков и космического мусора. Эта оболочка не только мешает нормальному круговороту веществ в геосфере, но и представляет собой реальную угрозу здоровью человека и существованию живых организмов.
14. Находясь под гипнозом либерального тезиса «рынок всё решит сам», мы забыли о диалектике, о том, что у всякого явления есть оборотная сторона. Поэтому необходимо изучение не только относительно стабильных и «прогрессивно» эволюционирующих человеческих и природных сообществ, но и процессов их деградации и распада. Дезинтеграция СССР и формирование новых государств сопровождались выделение огромных масс энергии распада в форме разрушения сложившегося социального порядка, конфликтов и войн, потери человеческого капитала, массовых потоков беженцев и переселенцев и т. д. Что мы недавно наблюдали в Ливии, Сирии, на Украине и многих других местах. А ещё раньше в Ираке и Средней Азии, а до этого – в Пакистане, страны арабского Востока покинули сотни тысяч беженцев и т.д.
    Тем самым был нарушен фундаментальный принцип поддержания жизни: «Храните хранителей» (Р.Дюбо). Поэтому о поддержании природных экосистем там некому заботиться. Похоже, мир возвращается в эпоху религиозных войн Средневековья, когда среда обитания (горы, рельеф местности, водные преграды и т. п.) рассматривались воюющими сторонами лишь как геополитический ресурс.
15. Эпоха доминирования парадигмы «стрелы времени» (И. Пригожин, И. Стенгерс) подходит к концу. Началась эпоха силовой борьбы за все виды ресурсов. К сожалению, эко-социологи никак не рискнут сделать то, что сделали более столетия назад Г. Спенсер: признать факт перманентной борьбы субъектов за дефицитные ресурсы. Борьбы, где одна сторона всегда является «хищником», а другая – «жертвой». Это – совершенно иная социальная (и социокультурная) парадигма, и пора перестать бояться осознать очевидное.
16. Обозначенные выше перемены привели к смене лидера в общественных науках. Геополитика как наука и как социальная практика всё более теснят «традиционную» европейскую социологию и социальную антропологию. Тем не менее, они остаются приверженными методам этих наук. И весьма неохотно осваивают проблематику геополитических конфликтов и ресурсных войн. К сожалению, и современная российская социология никак не может совершить этот методологический поворот.
17. В заключение – о вызовах науке, которые представляются мне критически важными: (1) её маргинализация, то есть исключение научного сообщества из элиты, принимающей решения; (2) ручной метод управления социально-экологическими процессами. Нежелание и неумение строить сценарии и прогнозы динамики больших и малых эко-социальных систем; (3) взгляд на природные аномалии как на отдельные «события», а не как на долговременные и не локализуемые процессы; (4)  пренебрежение мнением рядовых граждан и местных сообществ; (5) отсутствие стабильных исследовательских коллективов, способных выработать необходимые языки междисциплинарного общения и формулировать свои выводы и рекомендации на понятном политикам языке; (6) массовая экологическая неграмотность, отсутствие базового экологического образования и навыков принятия решений у большинства лидеров групп интереса.

03/06/2014