Памяти В.А. Ядова

ПАМЯТИ В.А. ЯДОВА Ж.Т. Тощенко Первая моя встреча с В.А. Ядовым состоялась  в 1965 г., когда он приехал на встречу с аспирантами Академии общественных наук при ЦК КПСС, чтобы поделиться опытом проведения исследований в рамках  делающей первые шаги новой науки – социологии. Именно эта встреча, а также  лекция приехавшего с ним А.Г. Здравомыслова окончательно убедила меня в  выбранном курсе – превратиться из историка и экономиста в социолога. В дальнейшем наши встречи не прерывались – и когда из Сибири я приезжал в Ленинград на различные научные мероприятия, ни потом после переезда в Москву, когда эти встречи переросли в деловые контакты ид потом в совместной работе, когда мы были сопрезидентами Советской социологической ассоциации. В эти печальные дни прощания будет много сказано о том, каким замечательным человеком и творческим ученым был В.А. Ядов. Чтобы не повторять уже сказанное коллегами, я попытаюсь  описать научный его вклад в развитие социологии. В.А.Ядов был человеком удивительно целеустремленным, стремящимся во что бы то ни стало добиться ясного ответа на поставленные жизнью вопросы, получить истинное и достоверное знание. Он никогда не удовлетворялся очевидными умозаключениями, неустанно предлагал новаторские трактовки того либо иного исследуемого процесса или явления. Нередко его выводы выглядели странно и даже спорно, но чаще всего именно их принимало научное сообщество. А если, случалось, сомневалось в них, то процесс обсуждения, бурные дискуссии, сопровождающие их, порождали такое количество перспективных идей, так плодотворно действовали на последователей, учеников, оппонентов, что те имели все основания повторить за поэтом, что «пораженья от победы они не в силах различить». Владимир Александрович всегда был чуток к вызовам времени. Руководимое им исследование об отношении молодежи к труду на ленинградских предприятиях, обобщенное в коллективной монографии «Человек и его работа», стало заметной вехой отечественной социологии начала 60-х гг. ХХ в. На этом исследовании учились социологическому анализу реальных проблем развития и функционирования общественных процессов. В это период в советской социологии успешно действовало правило: «Действуй, как я». Благодаря апробированным и доказавшим свою эффективность стандартам, предложенным научными изысканиями «Человек и его работа», социологические исследования, проводимые по всей стране, во многом ориентировались на этот опыт. Особо хочется подчеркнуть, что исследования В.А Ядова всегда носили новаторский характер. Уже в первом, отмеченном нами, ленинградском исследовании он убедительно доказал, что для молодежи на первое место в иерархии трудовых ценностей вышли вопросы, связанные с содержанием труда. По тем временам вывод этот был воспринят с сомнениями. Считалось, что работника по найму  (других в СССР почти что не было) интересует исключительно оплата труда. Чем она выше, тем лучше. Поэтому все проблемы развития производства пытались решить материальным стимулированием и широким использованием пропаганды и агитации, т.е. – воспитательной работой. Такая практика приносила положительные плоды до тех пор, пока на смену поверхностно образованным, с довольно низким культурным уровнем работникам не стали приходить выпускники советской десятилетки, фабрично-заводских училищ (ФЗУ). Да и ветераны недавно победно завершившейся ВОВ вернулись на производство во многом иными людьми: с повышенным чувством собственного достоинства, с путь и поверхностным, но знанием «иного» мира. К тому же начали сказываться процессы, связанные с преодолением «культа личности», с «поднятием железного занавеса». В общественную жизнь страны вступило поколение «шестидесятников», в большинстве своем осознающее себя личностями, а не пресловутыми «винтиками» государственно-административного механизма. Такие личности под понятием «содержание труда» подразумевали не только и не столько материальные компоненты, но и привлекательность, перспективность трудового процесса, в котором был заняты, его социальную значимость.

В дальнейшем при изучении труда В.А.Ядов сформулировал свое понимание личностных ориентаций и установок. К концу 1970-х гг. он выделил четыре уровня диспозиции личности, которые построил, трактуя установки, выдвинутые Д.Н.Узнадзе, М.Рокичем и другими исследователями. Владимир Александрович полагал, что главной функцией диспозиционной системы выступает психическая регуляция личности в социальной среде. На ее основе он разработал иерархическую систему диспозиций, включающую четыре уровня: элементарные фиксированные установки, социальные фиксированные установки, установки, определяющие направления интересов человека и, наконец, его ценностные ориентации. Эти выводы неоднократно использовались им в дальнейших исследованиях, применялись достаточно широко при изучении поведения людей во всех сферах общественной жизни.

В.А.Ядова всегда отличала чуткость к изменениям, происходящим в потребностях, мотивах и ценностных ориентациях людей. Так, в конце 1970-х гг. он обратил внимание на возрастание роли условий труда в психологии и поведении производственных работников. Не стал держаться выводов, сделанных ранее о примате значения и содержания труда, а учел новую ситуацию, которая изменилась в связи с приходом в активную социальную жизнь новой генерации работников, которые уделяли большее, чем их предшественники, внимание социальной и технологической среде своей работы.

В дальнейшем, уже в 2000-е гг., в условиях кардинальных социально-экономических преобразований в России, изучив методом кейс-стадии (case-study) ряд предприятий, В.А.Ядов показал многообразие происходящих изменений, высветил проблемы принятия нового в условиях укорененности старых традиций, показал роль сознания работников в поддержке или отторжении предлагаемых мер по изменению форм собственности. Это осмысление новой реальности во всем противоречивом ее состоянии и высокой степени динамики, нашло отражение в ряде его статей и коллективной монографии.

Переломные годы начала XXI века стали для социологов своеобразным моментом истины.  Как пишет сам юбиляр: «Движение за социологию сплотило нас как сотоварищей – единомышленников. А позже и особенно в период горбачевской перестройки раскололо на двое по причине РАЗНОвидения будущего России и отношения к советскому прошлому».

При всем разнообразии исследовательских интересов, В.А.Ядов всегда сохранял изначальную приверженность первой своей научной увлеченности проблемами социологи труда. С этой проблематикой связано не только уже упомянутое нами исследование «Человек и его работа», но и последующие, проведенные в ряде регионов страны. Он стал участников совместного советско-польского исследования под рук. Я.Щепанского, в котором продолжил уже на международном уровне уточнять и развивать те положения, которые были выявлены в его ленинградском исследовании.         Важным подтверждением приверженности к генеральному для себя направлению работы стало руководство В.А.Ядовом изданием словаря «Социология труда». В его создании участвовал большой коллектив ученых – от бывших заводских социологов, до социальных экономистов, практиков и экспериментаторов. В нем были обобщены результаты, полученные как научными работниками, так и практическими экспериментаторами, отражен как советский, так и новый российский опыт, использованы также материалы и данные зарубежных коллег.

Существенное место заняла в жизни В.А.Ядова преподавательская деятельность. Его аудитория – обширна и разнообразна: студенты и аспиранты университетов, слушатели самых разных курсов повышения квалификации. Во всех этих формах обучения он сосредотачивал внимание на методике и методологии социологических исследований, что нашло отражение в созданной им учебном пособии – одном из первых в стране по практической социологии. Это пособие широко используется в практике преподавания на социологических факультетах вузов, в процессе переподготовки кадров, для самообразования. Популярность его объясняется в немалой степени тем, что в нем использованы лучшие достижения западной социологической мысли, которые тесно увязаны с социальными реальностями российской жизни, полны примеров нашей российской действительности и направлены на то, как повысить профессиональную культуру отечественных социологов.

Эти методологические и методические разработки тесно коррелировали с его высказываниями по поводу судьбы теоретической социологии в СССР (России). Он всегда выражал резкое несогласие с теми коллегами, которые отрицали ее существование в нашей стране. В активе российской социологии имеются свои достижения, и механически сравнивать их с западными концепциями, не зная специфики своей страны, по крайней мере, весьма спорно, - утверждал В. А.Ядов. По его мнению, следует судить о наличии теоретической социологии по тем исследованиям и работам, которые оценены научной общественностью и стали заметным явлением в науке. Без них невозможно объективно судить об интеллектуальном потенциале страны.

Владимир Александрович резко выступал против изоляции российской социологии от мирового научного процесса. Его высказывания полны тревоги по поводу того, что ряд коллег придают чрезмерное значение национальным особенностям российской социологии. Ядов справедливо полагал, что у науки как таковой и социологии в частности больше общего, и именно это общее и должно стать основой для взаимодействия коллег поверх административных границ.

Значительна его вовлеченность и в общественную деятельность. В определенном смысле он всегда был приверженцем активной гражданской позиции, которая после университетского периода способствовала избранию его секретарем одного из райкомов комсомола Ленинграда. Поощрением за работу в комсомоле стало направление на учебу в Великобританию, которая и завершила его образование на достойном уровне. На родину он вернулся с окончательным решением посвятить себя социологии. Опыт организационной работы в ВЛКСМ существенно помог ему как руководителю научных исследований внутри страны и в международном масштабе.
Много сил отдал В.А.Ядов Советской социологической ассоциации (ССА), являясь вице-президентом, а затем, на заключительном этапе ее существования, со-президентом (вместе с А.Г.Здравосмысловым и Ж.Т.Тощенко). Владимира Александровича хорошо знали и в Международной социологической ассоциации, где он в разное время был членом ряда исследовательских комитетов и членом ее президиума в 1990-е годы. Вершиной его административной карьеры стала должность директора Института социологии РАН, которую он исполнял в трудные и сложные годы, когда завершалось существование Советского Союза и начиналась история постсоветской России. Затем он долгие годы был деканом Государственного университета гуманитарных наук, успешно передавал знания молодежи, решившей стать социологами.  К сожалению, - сокрушался он,  многие способные выпускники высшей    школы не идут в науку, так как она не в состоянии обеспечить им того уровня личного материального обеспечения, того уровня научных исследований, на которые рассчитывают современные молодые специалисты.

Что касается личных качеств уважаемого юбиляра, то они так тесно переплетаются с профессиональными, что сказать о них что-либо особенное весьма затруднительно. Разве что еще раз отметить его искренность, непосредственность проявления чувств и твердость мнения, которые наряду с горячностью, повышенной возбудимостью сделали его не раз участником не таких уж безобидных историй.
Он всегда искренне полагал, что его научные интересы никак не противоречат общественным и государственным. Его критические высказывания с трибуны и в печати всегда были продиктованы исключительно желанием изменить к лучшему организацию научного процесса, исправить досадные недоработки, наладить должным образом ради общего благополучия нашу жизнь. Но для его оппонентов важна была не истина, а форма, соответствующая официально одобряемым стандартам. Отсюда – постоянные конфликты с сильными мира сего, отсюда - неиссякаемый поток замечаний, выговоров, вынужденная смена места работы. Бескомпромиссность, случалось, осложняла его взаимоотношения с окружением. Однако при этом он всегда оставался открытым, доступным, непосредственным человеком, который был искренен даже в своих заблуждениях. Поэтому друзья и коллеги были готовы простить ему и прощали не всегда справедливые замечания и упреки. Они понимали, что не злость и коварство толкают его на конфликты, а сложный характер и убежденность в своей правоте. Кстати, он и сам никогда долго не помнил зла, оставался отходчивым и великодушным.
Будучи по сути своей новатором, инициатором ряда креативных дел, сторонником самых широких контактов с коллегами зарубежных стран, он, вместе с тем, не жаловал слепое заимствование и использование открытого или сказанного на Западе.

Язык, лексика для русского интеллигента всегда являлись не только средством и механизмом вербального общения. Они проявляли суть его психологии, идейные, социальные пристрастия и установки, культурный и эстетический уровень. Даже на такие тонкие материи как степень самопознания, самоопределение в вопросе патриотизма и т.п. способна указать социолингвистика. Знаменательно, что в этой связи В.А.Ядов всегда резко критиковал т.н. «транзитологию», считая, что это понятие ничего нового не дает по сравнению с укоренившимися в русском языке определениями «переходный период», «период трансформаций». Да и не стоит, по его мнению, придавать этому термину некий глубоко потаенный смысл: ведь по большому счету все страны во весь период их существования находятся в неком постоянном транзитном состоянии. Речь может идти лишь о степени и глубине преобразований. Не жаловал он и термин «дискурс», полагая, что им пытаются заменить понятия «концепция», «методология анализа» и даже «теория», тогда как по сути это новомодное слово обозначает «обмен информацией», «общение». То самое не раз осмеянное за свою псевдозначимость общение не интеллигентов, но образованцев, которое ни кого не в чем не обязывает и неизбежно превращается в безответственный треп. И не суть важно происходит ли это в научной аудитории или на привычной, воспетой городским фольклором т.н. «шестидесятников» кухне.

Богатая лексика В.А. Ядова – это истинный кладезь мысли российского интеллигента, который способен подняться над суетой мелких недоразумений и обид и емко изложить главное.
И, наконец, Ядов никогда не терпел никакой халтуры, слепого подражательства, бездумного заимствования, а тем более безответственного отношения к порученному делу. Верность науке, истине, чистота полученных данных в предлагаемых им результатах, честность и порядочность во всем, что касается любимой науки – вот наш заключительный штрих в научную биографию Владимира Александровича Ядова.