Ярошенко Т. М. –  окончила Московский энергетический институт (1967 г.), кандидат философских наук (1978 г.). Работала в Институте социологии РАН в 1970-1979 гг.
Основные области научного интереса: методика и техника опросов общественного мнения.
Интервью состоялось: апрель - октябрь 2017 г.

Проведение биографических интервью, даже отвлекаясь от извечных социологических вопросов о методологии и технологии, - очень сложное дело. И, пусть не покажется это странным, но опыт проведения такого рода бесед не очень облегчает работу. Дело в том, что здесь мало техники, мало стандартного, каждое интервью развивается по-своему. Я помню, что непонимание биографического интервью как особой формы личного общения толкало меня к поиску некоторых блоков вопросов, из которых можно было бы формировать разговор с опрашиваемым. Но я рад, что достаточно быстро отказался от такого конструктивизма и осознал необходимость максимальной индивидуальности в построении интервью. Процедурно эта исследовательская установка оформилась в простом, теперь – очевидном правиле: получив от собеседника ответ на отправленный ему вопрос, высылать лишь один новый вопрос. Несмотря на то, что интервьюирование по электронной почте технически позволяет просить респондента ответить на серию вопросов. И сколько раз я убеждался в неожиданности ответов человека, в невозможности предвидеть его реакцию, а значит – необходимости «подстраиваться» под него.  Говорят, что жизнь богаче самой фантастической выдумки романиста. Нечто подобное наблюдается и при биографическом интервьюировании.

Но если бы проведение интервью воспринималось мною лишь как нечто трудное, утомительное, я не делал бы такую работу практически ежедневно на протяжении уже 12 лет. Прежде всего она приносит мне радость общения, что крайне важно, принимая во внимание мою почти отшельническую жизнь. В одних случаях, когда я беседую с давно знакомыми мне людьми, - это продолжение нашего давнего, но на какое-то время – иногда на десятки лет – прерванного разговора. В других, когда беседа идет с ранее не известным мне человеком, - это радость узнавания, ожидание доброго и продолжительного знакомства. Оба эти варианта – для меня кайф. По завершению интервью нередко мои собеседники пишут мне о сложностях завершения беседы; есть ощущение невысказанности и некоего дискомфорта. Было общение, нашлось взаимопонимание, выработалась некая привычка ожидания вопроса, размышлений над его содержанием и собственно процесса написания ответа. А здесь – сразу все обрывается. И я все это испытываю, можно сказать, постоянно. Меня примиряет с этой потерей коммуникации ощущение завершенного дела. ...Проведено еще одно интервью, сделана самофотoграфия еще одной (профессиональной) жизни, у истории российской социологии, которая пишется мною и будет писаться еще многими, будет еще один соавтор, сама история нашей науки наполнится еще одним наблюдателем и создателем этой истории. Разве это не повод для радости?

Воспоминания Татьяны Михайловны Ярошенко,  социолога III поколения – клад для историка российской социологии, она пришла в социологию, точнее в институт, которые сейчас называется Институтом социологии РАН, в конце 1960-х годов и проработала в нем до конца 70-х. Она работала в секторе методики и техники социологических исследований, в то время, когда это направление – благодаря, в первую очередь, А.Г. Здравомыслову, В.Э. Шляпентоху и В.А. Ядову – только «завязывалось». Когда те, кто сегодня относится к ветеранам отечественной социологии: Владимир Андреенков, Михаил Косолапов, Ольга Маслова, Елена Петренко, Владимир Шапиро, Франц Шереги лишь осваивали азы этой науки. Я тогда жил в Ленинграде и тоже был новичком в социологии. Поскольку я одно время принадлежал к московско-ленинградскому сектору Здравомыслова, я нередко ездил в Москву и сдружился со всеми этими людьми. Наше общение было простым не только потому, что мы все были молоды, но потому, что все пришли из математики, физики, инженерии. Мы все по-своему понимали социологию и свое место в ней.

Так получилось, что наши пути с Татьяной разошлись в конце 70-х, после ее успешной защиты кандидатской диссертации. Она вынуждена была уйти из академической социологии, я в начале 90-х оказался в Америке. Местом нашей новой встречи в начале 2016 года оказался Face book. Увидев там ее фамилию, я сразу написал в «личку» и... как будто и не было почти тридцатилетнего перерыва – наше общение продолжилось. И я благодарен Тане за то, что во второй половине марта этого года мы начали с ней эту нашу беседу.

Жанр моих интервью не дает мне возможности задавать вопросы типа: «А помнишь это? А это?...», но мое ощущение от интервью с Таней Ярошенко как от неформальной дружеской беседы. И что главное для меня – оно оказалось весьма содержательным, и этот тип содержательности хочется обозначить как «узнаваемость». Конечно, элементы узнаваемости я находил в интервью и раньше: в описаниях событий, в рассказах о людях, в деталях атмосферы, в которой мы жили в разное время. Но здесь эта узнаваемость оказалась для меня (почти) всеохватывающей. Характер жизни, спектр событий, о которых вспоминает Татьяна – несмотря на то, что она «совсем» москвичка, а я – столь же «совсем» ленинградец, известны и мне.

К настоящему времени закончено и опубликовано в журналах и/или размещено в сети более 160 интервью, значит – столько же и вводных текстов, или «вводок». В силу разных, в основном – технических – обстоятельств тексты вводок долго оставались относительно короткими и фокусировались на содержании беседы и личности, профессиональном пути моего собеседника. Но когда было сделано около 80 интервью, я объявил вводные тексты «зоной свободы» для себя. Они стали пространством, в котором я не только комментирую законченное интервью, но также рассматриваю те или иные вопросы методики интервью, подвожу промежуточные итоги сделанного и намечаю перспективы.   

При написании этого текста я просмотрел три десятка вводок, но тема «узнаваемости» в них не поднималась. По-видимому в беседе с Таней Ярошенко узнаваемость оказалась настолько яркой, выпуклой, что мне захотелось об этом сказать.

В моем понимании узнаваемость – это составляющая, атрибут валидности, правдивости материалов воспоминаний.  Сейчас стало легче, замечания типа «Ну да, разве можно верить ответам респондентов...» я слышу редко, но в первые годы работы над проектом они были весьма регулярными. Я же скажу, что в совокупности интервью дают мозаичную, но правдивую картину прошлого-настоящего.