Где мы – российские социологи социальных движений?

Где мы – российские социологи социальных движений?

Где мы – российские социологи социальных движений?

О.Н. Яницкий

Л.Шевцова: российская элита, «те, кто позиционировал себя как демократы и либералы, сама отказалась от трансформации, сделав ставку на вождя как движущую силу российского развития». Согласен: «отказалась» и «сделала ставку на вождя»…Но кто сказал, что только элита выступает движущей силой трансформаций? А где же народ, массы, или социальная база, без которой никакая трансформация невозможна? Не могу поверить, что Шевцова – адепт концепции «верхушечной трансформации»! Или: снова «народ безмолвствует»? (А. Пушкин). Да, нет же, народ тогда совсем не безмолвствовал и, хотя действительно старая-новая элита быстро прибрала власть к рукам, наша история пошла совсем не туда, куда ее хотели направить наши либералы и демократы.

Теперь – о современности. За последние 20 лет в России произошли существенные изменения, которые пока очень мало изучаются нашими социологами. И главная из них – формирование сетевого гражданского общества, причем не просто виртуального, но вполне заземленного в сотнях точек локальных конфликтов. «Сидеть в сетях» – одно дело, а использовать сеть как инструмент самоорганизации и демократизации – совсем другое. С таким обществом вынуждена считаться наша «суверенная демократия». Это стало очевидным после лесных и торфяных пожаров 2010 г., когда сетевая мобилизация ответственных и неравнодушных (власть старается аккуратно их называть добровольцами или волонтерами) спасла не одну тысячу жизней. Поскольку капитализм стал глобальным, у граждан нет иного способа защищать свои интересы, как стать частью глобальной сети.

На Западе над этой трансформацией социальные науки уже напряженно работают почти 10 лет (см., например, Global Civil Society Yearbook, издаваемый Лондонской школой экономики). Но у нас – тишина. За 20 лет по проблеме социальных движений в России вышло не более десятка работ. Частично потому, что эта проблематика официально не признана, ее нет, например, в Паспорте специальности 02.00.04 «Социальные структуры и процессы», очень редко читаются спецкурсы по этой теме. Не было соответствующих секций и в программах съездов российских социологов. Но суть, конечно, не в этом, а именно в том, что наши социологи и политологи, как демократы, так и консерваторы, не считают нужным изучать, как демократия «произрастает снизу (аналог grassroots), невзирая ни на какие «вертикали».

Но вернусь к проблеме по существу. Что это за тип интеллигента, который формируется в подобных сетях? Легче всего мне это проиллюстрировать на примере лидеров и активистов экологического движения. Во-первых, поскольку биосфера едина, это по существу интернациональное движение. Во-вторых, и это главное, его стратегическая цель действительно фундаментальна: возможность всем жить в здоровой  и безопасной среде.

Далее, это движение – наследник просветительской традиции, его главная функция – экологическое просвещение и обучение. Затем, это движение, основанное высоко образованными людьми профессионалами в самых разных сферах деятельности: от испытателей природы  до утонченных гуманитариев. Поскольку современное общество – это сложная система, биотехносфера (далее – система), члены движения просто вынуждены быть «многорукими» и уметь разговаривать на разных языках, принятых в этой системе, в том числе и на политическом. Эти люди не «витают в эмпиреях» – имея каждый день контакты с системой и рулящими ею властью, бизнесом, службами контроля, надзора и охраны, они заземлены практически. Они вынуждены быть посредниками в диалоге между властью и обществом, бизнесом и населением, иначе их не поймут ни те, ни другие. Суть деятельности социальных движений это, как правило, диалог-конфликт с власть предержащими, в результате которого его активисты становятся политиками. Эти люди, в отличие от чиновничьего клана, чрезвычайно мобильны – жизнь заставляет их быть такими. Но мобильными не без корней, как представлял себе наш мир З. Бауман (см. его «Текучую современность», 2008), а именно с корнями в малых городах, в сельских поселениях, в школах и больницах, везде. И наконец, прямо как бы в ответ Л.Шевцовой, активисты движения вместе с местными активистами и гражданскими экспертами, которых они сами же и воспитали, разрабатывают и реализуют альтернативные проекты общественного устройства по всему миру: от движения «Босоногих врачей», спасших тысячи жизней в Центральной и Южной Америке, до реальных альтернативных поселений в российской глубинке, существующих уже не один год.

Так или иначе, эволюция экологического движения – от чисто природоохранного к социально-экологическому с гуманитарными целями и вполне определенными политическими лозунгами (один из них environmental justice) – снова и снова напоминает нашим «демократам», что демократия не делается келейно, она вызревает постепенно и обязательно во многих точках снизу. Самый свежий пример: эволюция движения за Химкинский лес от чисто локального природозащитного к политическому. Поэтому не вокруг Думских выборов надо крутиться, а идти в народ и хотя бы понять, что он такое есть сегодня и чего он действительно хочет в этом стремительно меняющемся мире.  

См. в блоге О.Н. Яницкого

от 10.09.2011. Интеллигенция умерла? (реплика на статьи Л.Шевцовой «Россия: логика упадка», Новая Газета, №№ 101 и 102, 2011 г.).

от 24.09.2011. Интеллигенция умерла? (реплика вторая)