Нартова Н.А. – окончила факультет мировой культуры СПб университета культуры и искусств (2002 г.), аспирант кафедры «Социология, социальная антропология и социальная работа» Саратовского государственного технического университета. Старший преподаватель Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», СПб департамент социологии; научный сотрудник Центра молодежных исследований НИУ ВШЭ – Санкт-Петербург. Основные области научного интереса: гендерные исследования, социология тела, исследования материнства/родительства и репродукции. Интервью состоялось: май-июль 2015 г.

Около десяти лет назад, изучая путь Джорджа Гэллапа в науку, я ввел понятие «траектория преемственности». Речь шла о направленном анализе нескольких поколениях американских и европейских психологах, у которых обучался в университете Гэллап и которые учили его учителей. К моему удивлению, я нашел короткие траектории преемственности, «связывавшие» Гэллапа с европейскими основателя экспериментальной психологии и первыми американскими психологами.

Позже, в 2006-2007 годах после проведения первых интервью с советскими / российскими социологами я решил посмотреть, кто их обучал социологии, кем и как передавался им опыт социологических исследований. Оказалось, что в послевоенное время социология не преподавалась в универитетах, проведение социологических исследований на рубеже 1950-х – 1960-х годов было не возрождением дореволюционной и ранней советской социологии, но ее вторым рождение в СССР. В свете этого положения было естественно рассматривать тех, кто стоял у истоков современной отечественной социологии, представителями первого поколения советских социологов и задуматься о поколенческой стратификации нашего сообщества социологов. Так в 2007 году появилась конструкция, образованная последовательностью профессионально возрастных страт и названная мною «пирамидой поколений», Каждая из этих когорт объединяет исследователей, родившихся внутри пристыкованных друг к другу 12-летних временных интервалов.

Первое поколение образуют социологи, родившиеся в 1923–1934 гг. Представители этой профессиональной когорты самостоятельно стали заниматься социологией, у них не было учителей, наставников. Второе поколение – это ученые, подавляющая часть которых родилась в интервале: конец 20-х – 1934 год. Они – первые ученики социологов первого поколения. Время рождения социологов третьего поколения – 1935–1946 гг., четвертого – 1947–1958 гг., пятого – 1959–1970 гг., шестого – 1971–1982 гг. и седьмого – 1983–1994. 

Первоначально поколенческая типология иргала лишь роль инструмента упорядочения, группировки информации, получаемой в процессе биографических интервью, но позже обнаружился, раскрылся и содержательный смысл поколенческой иерархии. Более того, появилась возможность трактовать развитие советской / российской социологии как процесс возникновения новых поколений социологов, их вхождения в науку. Таким образом, воспоминания участников интервью, их рассказы об учителях, наставниках, консультантах стали эмпирической основой для анализа межпоколенных коммуникаций.

И теперь, после завершения интервью с Надеждой Андреевной Нартовой, я могу сказать, что ждал подобный материал, он нужен в качестве иллюстрации некоторых моих теоретических построений и как стимул к дальнейшим поискам... Значительно раньше такого интервью у меня не могло быть. Надеяться на получение содержательной траектории преемственности можно было, как теперь стало понятно, лишь при изучении биографий социологов VI и VII поколений, но я долго не приступал к беседам с ними. Интервью с первым представителем VI когорты я начал только в феврале 2014 года, а с социологами VII поколения – летом того же года.

Надежда Нартова принадлежит к VI поколению, и вообще говоря, можно было ожидать, что в ее воспоминаниях будут элементы траектории преемственности, но – как я думаю сейчас – лишь принадлежности к VI или VII поколениям мало. На получение такой информации с бóльшей вероятностью можно было надеяться лишь в интервью с человеком, получившим социологическое образование в Петербурге или в Москве, отчасти – в Екатеринбурге и Поволжье. В других городах и регионах – в силу менее продолжительной истории развития в них социологии – шансы на это значительно ниже

Но, конечно, нужна еще и особая «личная история». В биографии Нартовой она есть. Полюбив еще в юности кроить и шить одежду, она после школы поступила на технологический факультет СПБ Университета технологии и дизайна. Но вскоре поняла, что это – не ее путь, на учебу она ходила со слезами на глазах. Ее увлекли беседы с ровесницами, обучавшимися по гуманитарным дисциплинам в Петербургской Академия культуры и искусств, и она, не завершив 2-го курса, решила изучать социологию культуры. И преодолев многие трудности, поступила.

И здесь она испытала буквально шок от вводного курса Игоря Ивановича Травина. Приведу фрагмент из ее воспоминаний: «Собственно, не важно, как называлась та дисциплина, важно, что это был Игорь Иванович. Он совершенно завораживал собой, тем что рассказывал, тем что обсуждали. Было иногда совсем непонятно, но очень интересно. Учиться начинали рано, ехать мне было далеко, но даже мысли о том, чтобы пропустить или прогулять Травина в восемь утра не возникало». Затем Надежда прослушала курсы О.Б. Божкова и Г.И. Саганенко, обучалась под руководством Е.А. Здравомысловой и А.А. Темкиной.

Это не просто фамилии знакомых мне коллег, это люди, близкие мне по пониманию многих профессиональных и гражданских проблем. И потому мне легко понять мысли и чувства Надежды, навеянные встречами с этими учеными. С Саганенко я знаком полстолетия, с Божковым и Травиным – четыре десятилетия (они принадлежат к III поколению социологов), Здравомыслову (IV поколение) и Темкину (V поколение) я знаю с их ранней молодости. Кроме кроме того, с этими пятью социологами мною были проведены интервью. Таким образом, мне ясно, в какой интеллектуальной и человеческой среде провела Нартова студенческие годы.

Принципиально и то, что Саганенко и Божков входили в социологию непосредственно под руководством А.Г. Здравомыслова и В.А. Ядова, а потом много лет работали в возглавляемом Ядовым научном коллективе. Что касается Елены Здравомысловой, то здесь не нужна много говорить, она – дочь А.Г. Здравомыслова и свою диссертацию делала у Ядова.

Тот факт, что социологу VI поколения (Надежде Нартовой) оказались созвучны, близки воззрения на социологию и на мир социальных отношений социологов старших поколений, формировавшихся в рамках «ленинградской социологической школы», может служить индикатором актуальности вопроса о существовании и жизненности ленинградской социологической школы и рассматриваться как призыв к продолжению историко-социологических поисков отличительных черт этого научного сообщества.