Дети в современном сетевом обществе

Четыре года назад в РФ состоялась весьма представительная Всероссийская конференция «Дети и общество: социальная реальность и новации», организованная РОС, ИНИОН и ИС РАН и Российской государственной детской библиотекой. В ней приняли участие почти 200 научных работников и практиков из более чем 50 научных, образовательных и общественных организаций.

Однако из 181 участника этой конференции, включая дискутантов, только 7 докладов касалось воздействия современной информационно-коммуникационной революции (далее НТР-4) на сознание и поведение детей и подростков. Что составляет всего лишь 0,039% от общего числа докладов и сообщений. Возможно, что в ходе прений и дискуссий на конференции эта тема поднималась, но лишь как один из факторов риска в современном обществе.

Занимаясь проблемой НТР-4 более 50 лет (вне связи с проблемой детства), я все ждал, когда же коллеги-социологи всерьез займутся проблемой «Дети в условиях НТР-4»? Теоретико-методологический «прорыв» произошел в 2010 г., когда проф. Д. Бюхлер-Нейдербергер из г. Вупперталь (Германия) подвела итоги международного сравнительного исследования проблемы детства в контексте современных социетальных трансформаций. Один из его основных выводов – это превращение ребенка и подростка из объекта воздействия взрослых и их институций в агента социального действия (см. журнал “Current Sociology. Monograph”, March, Vol. 58 (2), 2010).

Ниже приведу некоторые собственные соображения по этой актуальной теме, хотя, подчеркну, что проблемой детства я специально не занимаюсь.

Сегодня российские социологи отмечают 200-летие со дня рождения К. Маркса. Одна из ключевых тем его исследований – это эволюция человеческого труда. Не вдаваясь сейчас в историю изучения этой проблемы, отмечу лишь, что К. Маркс различал труд совместный и универсальный. Научная работа есть форма универсального труда. Однако сегодня с развитием финансового капитала, а он, в свою очередь зависит от развития интернет-сетей, рынок живого труда не просто сокращается – он замещается не-созидательным трудом, то есть финансовыми спекуляциями, промышленным шпионажем, хакерством и другим современными формами грабежа. Это уже качественно иной «труд». Благодаря развитию интернет-сетей эпоха пиратов и конкистадоров возвращается.

Имеет ли этот сдвиг отношение к проблеме детства? На мой взгляд, да, имеет, причем самое непосредственное. Как отмечалось в докладах вышеупомянутой конференции, ребенок сегодня живет и действует в обществе риска. Но ребенок и подросток не знают, что это значит для них, и как от этой опасности защищаться. Таких навыков у него нет, а увещевания типа «не ходи туда-то» или «не водись с тем-то» лишь подогревают его интерес именно к потенциально опасным индивидам и ситуациям. Одновременно ребенка привлекает компьютер как способ выхода в большой мир, но каков этот мир он не знает.

Ранний уход в виртуальный мир ведет не только к такой социальной болезни как игромания, этот уход порождает целый букет социальных и психических расстройств и, прежде всего, отторжение «реального мира», каким для него являются семья, детский сад и школа. Плюс – снижение двигательной активности, столь необходимой для физического развития ребенка. Подражание всегда заманчиво, но опасно. Немецкий социолог, безусловно, права: ребенок стал социальным агентом. Но осознают ли эту перемену родители, а также школа и другие институции РФ в полной мере?

Нет, с моей точки зрения, как правило, не осознают или осознают чисто формально, добавляя в сетку часов время на уроки информатики за счет гуманитарных дисциплин. Да, и сами учебники по истории и литературе выстроены по событийному принципу, обращая мало внимания на общественные перемены под воздействием смены научно-технических революций. Говорю об этом уверенно, потому что в моей семье были люди, которые работали еще в Комиссариате народного образования под руководством Н. К. Крупской.

Да и мои прекрасные учителя по истории и литературе никогда не обсуждали с нами, старшеклассниками, вопросы смены  общественно-экономических формаций и роли в этих процессах разных НТР. Если уж зашла речь о школе, то налицо явный конфликт между классно-урочной системой преподавания и превращением окружающего нас мира в систему сложных динамических объект-субъектов, структуру и динамику которых невозможно описать в рамках какой-то одной дисциплины. В школе этот конфликт трансформируется в конфликт между «статичным» и одномерным знанием (принципами, правилами, теоремами) и динамичными многомерными агентами, с которыми ребенок взаимодействует в компьютерных играх и своей уличной жизни. Или же ребенку все это недоедает, и он целиком уходит в виртуальный мир, а в школе лишь пребывает или отсыпается. Общий возможный итог: ранняя социальная демобилизация и цинизм, часто переходящий в насилие над более слабыми сверстниками.

Другая сторона того же явления – это рекрутирование старших школьников и студентов  агентами криминальных и террористических организаций, как местных, так и международных. Глубинная причина все та же: стирание грани между реальным и виртуальным мирами, между социально одобряемым и асоциальным поведением. Дети и подростки – потенциальный социальный резерв криминальных структур.

Далее, ранний уход ребенка в виртуальный мир формирует у него коллажное восприятие действительности. Не динамическое, а именно коллажное. Если ребенок смотрит телевизор, то возникает тот же эффект, так как любая передача (фильм, диалог, концерт) дробится рекламой на мелкие кусочки, причем иногда даже взрослый не может отличить художественный фильм от рекламного клипа. Плюс фильмы столь часто изобилуют криминальными сюжетами и бандитскими разборками, что ребенок теряет ощущение грани между дозволенным и асоциальным поведением, между социальной нормой и ее нарушением. А это – источник роста фактов унижения, насилия и самоубийств в подростковой среде. Копирование ребенком услышанного или увиденного в сети или по телевизору без соответствующей морально-этической оценки со стороны общества опасно для него и для окружающих.

Замечу, что изучение школьниками и студентами азов экологической политики (в кружках или в ходе работы студенческого природоохранного движения) оказало на всех его участников благотворное влияние, потому что работе в этих общественных организациях принимали участие ученые и преподаватели. Они – не «контролировали сверху», не издавали циркуляров и инструкций, а именно участвовали наравне со всеми.

Итак, интернет, информационно-коммуникационные сети – обоюдоострый инструмент познания и социального действия. Поэтому ребенка с самого раннего детства надо учить, как им пользоваться и чего следует опасаться.

Яницкий О.Н. 12.10.2018