ИНАБ Выпуск № 3 / 2008

<<назад

оглавление

>> дальше

3. Жизненные устремления россиян

Учитывая высокую устойчивость ценностного мира россиян, который, несмотря на отдельные флуктуации, демонстрирует стабильность вот уже пятнадцать лет, важно, прежде всего, представить, как выглядит «каркас» их системы ценностей. Начнем с того, что важно для них в жизни в первую очередь, а затем рассмотрим некоторые ценности-нормы, которыми они руководствуются в своей жизни.

Таблица 9

Мнения россиян о том, насколько для них важны те или иные сферы их общественной и личной жизни (%)[1]

Как видно из таблицы 9, в целом для большинства россиян очень важны три сферы их жизни – семья, работа и друзья. Причем значимость семьи огромна для представителей всех мировоззренческих, возрастных, доходных и т. д. групп – во всех них о том, что семья очень важна для них, заявили 90—91%, и практически все остальные отмечали, что она «скорее важна». Свободное время тоже, конечно, имеет для них немалую значимость, но все же заметно уступает этим «трем китам», на которых покоится бытие россиян.

Есть ли в таком выстраивании приоритетов что-то, то, что позволяет говорить о специфике национальной идентичности граждан России? Судя по результатам сравнения их с представителями стран «старой Европы» и США – вообщем-то нет (табл. 10). Семья для россиян столь же важна, как и для жителей Великобритании и Швеции, чуть менее важна, чем для жителей США, и ощутимо важнее, чем для граждан Германии. При этом за период 1999–2007гг. ее значимость для россиян выросла: в 1999 г., судя по данным WVS, картина по России совпадала с картиной по Германии.

По отношению к работе россияне демонстрируют наибольшую из всех рассмат-риваемых стран «включенность» в нее – это очень важная сфера жизни для 61% наших сограждан, а если взять только работающую часть населения, то этот показатель возрастает до 67%. При этом и в 1999 г. Россия также отличалась от других стран в отношении этого показателя в бóльшую сторону – тогда работа была очень важна для 58% россиян, и еще для четверти населения она была «скорее важна».

С одной стороны, это позволяет лучше понять очень значимую роль профессиональных идентичностей в жизни россиян. С другой же стороны, может свидетельствовать о том, что если говорить о специфике национальной идентичности в данном вопросе, то к ней относится повышенная значимость работы. Однако если глубже проанализировать имеющиеся результаты исследований, то и в этом вопросе россияне не уникальны – во всяком случае, в 1990 г., судя по данным WVS на тот период, ситуация была обратной. Тогда в России работа была очень значима для 46%, в Швеции – для 67%, в США – для 62%. Однако в последние 17 лет динамика изменений в этом вопросе в России, Швеции и США носила диаметрально противоположный характер.

Несколько особняком стоит отношение россиян к политике и религии, которые являются не слишком важными для них сферами жизни. Тем не менее по отношению к политике Россия ничем не выделяется в общем ряду рассматриваемых стран, практически совпадая в этом отношении с Германией. В отношении же религии она находится между старой Европой, для которой религия относительно менее важна, и США, где значимость религии несопоставимо выше.

Тем не менее, как видим, значимость тех или иных сфер жизни для россиян никаких значительных качественных особенностей по сравнению с ситуацией в ряде других стран не имеет.

Таблица 10

Мнения жителей разных стран о том, насколько для них важны те или иные сферы их общественной и личной жизни (%)[2]

Посмотрим теперь на то, какие качества россияне считают важными воспитывать в детях, возможно, при этом их реальные жизненные приоритеты станут очевиднее (табл. 11). Как видим, в отличие от оценки значимости сфер жизни, в вопросе об оценках значимости качеств, которые необходимо воспитывать в детях, россияне действительно имеют заметные отличия от граждан других стран. Во-первых, они вообще гораздо активнее отвечали на этот вопрос, полностью используя предоставленную им возможность назвать пять качеств (а иногда называя даже шестое), так что среднее число выборов ответов составило у них 5,35. В то же время для Германии данный показатель составил 3,92, для Швеции – 4,02, для Великобритании – 4,64, для США – 4,95. И это свидетельствует об относительно большей озабоченности россиян данной проблемой.

Во-вторых, в России несколько иначе выглядят лидеры списка. Так, для всех стран со старыми демократическими традициями в два наиболее значимых качества входят толерантность и уважение к другим людям. Для большинства россиян (64%)  они также важны, но все же занимают лишь четвертое место в рейтинге желаемых для своих детей особенностей характера. Зато на первом месте для наших сограждан оказывается трудолюбие, относительно неважное для стран старой Европы, постепенно переходящих к ценностям постмодерна и уже давно миновавших этап, когда трудолюбие было условием не только жизненного успеха, но и элементарного выживания. Правда, воспитывать детей трудолюбивыми считают важным большинство американцев (60%), но, во-первых, это все-таки не 91%, как в России, а во-вторых, в США трудолюбие занимает в рейтинге желаемых качеств лишь четвертое, а не первое место.

Таблица 11

Мнения жителей разных стран о том, что они считают особенно важным воспитать в детях (%)[3]

Зато чувство ответственности у подрастающего поколения граждан своей страны россияне и жители Германии или Швеции хотели бы видеть примерно в равной степени, а США и Великобритания по этому показателю даже отстают от россиян. Впрочем, возможно, столь большое внимание данному качеству россияне уделяют потому, что чувствуют – именно это их слабая сторона, ведь необязательность сочли чертой национального характера русских 53% всех опрошенных россиян, а расхлябанность – 60%. Подобная же мотивация, видимо, лежит и в основе их внимания к воспитанию трудолюбия – 60% россиян считают лень отличительной чертой национального характера.

Таким образом, наши сограждане осознают некоторые свои слабые стороны, воспринимают их как очень значимые в условиях рыночной экономики (так, значимость чувства ответственности с 1990 г. выросла на 16%) и хотели бы видеть их искорененными в следующих поколениях россиян.

В-третьих, для граждан нашей страны гораздо важнее, чем для граждан всех остальных рассматриваемых стран, воспитание в детях решительности, настойчивости и бережного отношения к деньгам и вещам. Кроме россиян в числе пяти наиболее значимых качеств их назвали только немцы. Не вошла в «российскую пятерку», но все же набрала 62% голосов и доброжелательность, видимо, это отражение актуализации потребности в данном качестве в ответ на ухудшение межличностных отношений в российском обществе в последние полтора десятилетия.

В-четвертых, есть качества, имеющие для россиян относительно меньшее значение, чем для жителей старой Европы и США. Это смирение и воображение. Что же касается религиозности, то ее назвали качеством, на которое надо обращать внимание при воспитании детей, 22% российских граждан (при 18% в возрастных когортах до 45 лет и 24–27% в более старших возрастных когортах – и это единственное качество, которое представители разных возрастных когорт с разной частотой хотели бы видеть в детях). Таким образом, внимание россиян к религиозности детей больше, чем в Европе, но заметно меньше, чем в США, и в этом вопросе картина практически воспроизводит ту, которая была обрисована выше по отношению к роли религии в жизни респондентов из разных стран.

Наконец, в-пятых, интересна динамика значимости отдельных качеств в восприятии россиян. Резко (на 24%) выросла за период с 1990 г. роль независимости при одновременном сокращении (более чем в полтора раза) роли смирения. Заметно выросла и роль воображения, на которое в числе важных качеств в 1990 г. указывали лишь 11%. Это значит, что то отставание, которое по оценке значимости таких качеств, как независимость и воображение, наблюдается в современной России, вряд ли может рассматриваться как особенность национального менталитета, или, по крайней мере, это постепенно перестает быть его особенностью.

С вопросом о значимости воспитания тех или иных качеств теснейшим образом связана проблема типа локус-контроля, характерного для жителей нашей страны. Именно локус-контроль, демонстрирующий, считает ли человек себя игрушкой в руках судьбы и обстоятельств (внешний локус-контроль) или же творцом своей жизни, самостоятельно и сознательно конструирующим свой жизненный путь (внешний локус-контроль), во многом предопределяет и степень распространенности патерналистских ожиданий – традиционную для России проблему.

Как показывают данные проведенного исследования, в настоящий момент для россиян характерно четкое доминирование внешнего локус-контроля, т. е. в большинстве своем (56%) жители России убеждены, что у них нет возможности выбора, и они не в состоянии повлиять на собственную жизнь (рис. 11).

Интересно заметить: тип локус-контроля обычно прямо связывается либо с западным, либо с восточным типом цивилизации, и, как показывает сравнительный анализ, по этому показателю Россия сегодня заметно отличается как от Японии, Китая, так и от США, Германии и Великобритании.

В то же время нельзя не отметить, что, хотя внешний локус-контроль всегда был характерен для России в гораздо большей степени, чем для стран старой Европы и США, но в 1990 г. разрыв в этом вопросе между ними был несопоставимо меньше, чем сейчас. Если тогда, например, в России лишь 38% россиян полагали, что у них нет возможности выбора и они не в состоянии повлиять на собственную жизнь, то в Германии так считали 28%, в Великобритании – 29%. В Японии же, по данным исследования WVS, число сторонников этой точки зрения составляло в 1990 г. 43%, т. е. по этому показателю она даже обгоняла тогда Россию. Однако вступление в эпоху демократических преобразований и рыночных отношений, которая, казалось бы, должна была раскрепостить россиян, предоставить им новые права, свободы и возможности, привело к прямо обратному результату. Последние 17 лет развитие не только России и Запада, но и России и Японии движется в диаметрально противоположном направлении.

Вот почему нам представляется, что распространенность внешнего локус-контроля в современной России – результат не столько особенностей национального менталитета (хотя в этом вопросе он, несомненно, имеет определенное значение), сколько тех объективных и очень тяжелых обстоятельств, в которые попало большинство жителей России в последние полтора десятилетия, тех структурных ограничений, с которыми они вынуждены сталкиваться буквально на каждом шагу.

О том, что в основе доминирования внешнего локус-контроля лежат не столько особенности национального менталитета, сколько реальности объективно сложившейся в России ситуации, свидетельствует и распределение ответов о возможности влиять на свою судьбу у разных возрастных когорт. Во всяком случае, в когортах до 35 лет, характе-ризующихся относительно большей востребованностью на рынках труда, свойственным молодежи оптимизмом и относительно меньшим жизненным опытом, отчетливо доминирует внутренний локус-контроль, в когорте 36–45 лет его распространенность сравнима с внешним локус-контролем, а после 45 лет распространенность внешнего локус-контроля резко нарастает.

Рис. 11. Распространенность внешнего и внутреннего локус-контроля у граждан разных стран мира (%)[4]

Именно собственной беспомощностью изменить неприемлемые обстоятельства жизни во многом объясняется и то, что традиции патернализма по-прежнему доминируют в сознании большинства россиян. Не случайно 62% опрошенных признались в 2007 г., что без материальной поддержки со стороны государства им выжить сложно. Убеждены, что они сами смогут обеспечить себя и свою семью, в полтора раза меньше – 37%.

Очень заметны различия в этом вопросе и между представителями различных мировоззренческих групп (рис. 12), что во многом связано с характерными для модернистов инициативностью и нонконформизмом, с одной стороны, и уважением к традициям и склонностью к конформизму у традиционалистов — с другой.

Рис. 12. Специфика ценностных ориентаций в группах с разным типом ментальности (выбор в альтернативных парах суждений) (%)[5]

Учитывая вышесказанное, не удивительно, что, хотя для модернистов идеальная модель общества – это, скорее, общество индивидуальной свободы, в то время как для традиционалистов это, безусловно, общество социального равенства, по возрастным когортам распределение их сторонников и противников далеко не столь однозначно (рис. 13). Во всех без исключения возрастных когортах доминирует стремление к обществу социального равенства, а после 35 лет это стремление разделяют уже большинство представителей соответствующей возрастной группы.

В этой связи надо отметить, что в целом жить в обществе индивидуальной свободы в 2007 г. предпочли всего около четверти россиян в возрасте 16–65 лет (24%), и этот показатель практически совпадает с данными 1998  и 2004 гг. Большинство же (54% в 1998 г., 50% в 2004 г. и 55% в 2007 г.) выбрало общество социального равенства[6].

Рис. 13. Предпочтительный тип общества в разных возрастных когортах и в группах с разным типом ментальности (%)

Впрочем, и это очень важно, когда россияне говорят о социальном равенстве, то они имеют в виду не столько равенство доходов, положения и условий жизни, сколько равенство возможностей для проявления способностей каждого. Во всяком случае, 59% россиян в возрасте от 16 до 65 лет именно так расставили свои приоритеты, и лишь 40% сочли более важным равенство доходов и условий жизни, причем по разным возрастным когортам это распределение было почти одинаковым и доля сторонников равенства возможностей колебалась от 53% в группе 56–65-летних, до 62% у 25–36-летних. Симптоматично и то, что в данном вопросе почти не было затруднившихся с ответом, т.е. вопрос о сути равенства, его желаемой и справедливой модели россиянами уже давно решен (о чем говорят также и данные многолетнего мониторинга ценностей россиян, который ведется нами в ходе общероссийских исследований, где число предпочитающих равенство возможностей вот уже свыше 10 лет больше предпочитающих равенство доходов). Причем даже в группе традиционалистов доли сторонников равенства доходов и равенства возможностей очень близки (51 и 48% соответственно). У «промежуточных» доли их сторонников выглядят соответственно как 34:65, а у модернистов – как 23:77.

Вопрос о роли индивидуальной свободы носит для россиян далеко не декларативный характер и прямо связан для них с возможностью и необходимостью самим решать свои проблемы и отвечать за собственное благополучие. Во всяком случае, свыше половины сторонников общества индивидуальной свободы заявили о том, что они не нуждаются в помощи государства для решения собственных проблем, в то время как среди сторонников общества социального равенства эта доля была вдвое меньше (27%).

Итак, если говорить о нынешнем состоянии национальной идентичности россиян, то в ней можно выделить как действительно являющиеся выражением национальной культуры особенности, так и такие, обусловленные печальным опытом последних полутора десятилетий и сложившейся сегодня в России ситуации, характерные черты, которые есть большой соблазн приписать «национальному менталитету», но которые на самом деле не являются таковыми или лишь отчасти могут быть названы его следствиями (как, например, пресловутые патерналистские ожидания).

От чего зависит принадлежность россиян к носителям принципиально разных типов ментальности? Как показали результаты исследования, в первую очередь – это условия социализации, тот социальный контекст, в котором происходит воспитание и становление личности, а также во многом обусловленный особенностями социализации тип деятельности самих респондентов.

Кроме того, заметно влияет на тип ментальности мировоззрения собственное образование  респондентов – среди имеющих не более общего среднего образования большинство традиционалисты, а  среди имеющих высшее их доля не превышает 40%. Приведенные данные означают, что только по мере общего роста уровня образованности населения в России завершится этап социокультурной модернизации и можно будет говорить о завершении формирования нового типа национальной идентичности.

Таким образом, на смену типа мировоззрения у россиян будет оказывать влияние и рост их образованности, и изменение профессиональной структуры российской экономики, и рост включенности россиян в использование современных информационных технологий, и многие другие факторы. Однако при этом стоит помнить, что автоматически, по мере смены поколений, без действия этих дополнительных факторов, завершение социокультурной модернизации России не произойдет – ведь даже среди молодежи до 25 лет доля модернистов составляет всего 27%, и в последние годы эта доля скорее сокращается, чем растет.

[1] В таблице не указаны затруднившиеся с ответом.

[2] В таблице не указаны затруднившиеся с ответом. Данные по Великобритании, Германии, Швеции и США приводятся по исследованию World Value Survey (WVS) 1999 г.  Данные по России (2007 г.) для корректности сравнений приведены по населению в целом, а не по возрастным когортам до 65 лет.

[3] В таблице не указаны затруднившиеся с ответом. Данные по Великобритании, Германии, Швеции и США приводятся по исследованию World Value Survey (WVS) 1999 г. Данные по России (2007 г.) для корректности сравнений приведены по населению в целом, а не по возрастным когортам до 65 лет. Жирным выделены две лидирующие позиции в рейтинге желаемых качеств, а подчеркиванием и курсивом – три следующие по значимости качества, поскольку формулировка вопроса допускала выбор не более пяти позиций.

[4] Данные по Великобритании, Германии, США, Японии и Китаю приводятся по исследованию World Value Survey (WVS) 1999 г.  Данные по России (2007 г.) для корректности сравнений приведены по населению в целом, а не по возрастным когортам до 65 лет.

[5] На рисунке не указаны затруднившиеся с ответом.

[6] Остальные затруднились с ответом.

<<назад

оглавление

>> дальше