Когда же?...

Когда же?...

Когда же?...

Яницкий О.Н.

Ежегодные лесные пожары, гибель нефтедобывающей платформы, Крымск, «Самопроизвольные» взрывы на орудийных и других складах боеприпасов, Дербент…И так далее, все в том же устрашающем духе.

Когда же люди, наконец, поймут, что Природа может нанести удар в самом неожиданном месте и удар невиданной силы? И этот удар мог быть спровоцирован нашими же безоглядными действиями 20 или 50 лет назад в совсем другом месте? Что раз случившись, экологическая катастрофа устанавливает на долгое время собственный социальный порядок, подчиняя поведение людей своей «воле»? Что склады боеприпасов и даже просто свалки и  мусорные полигоны, оставленные без присмотра, могут погубить сотни тысяч людских жизней? И быть носителями смертельных рисков на сотни лет вперед! У людей короткая память; у природы и среды обитания, созданной человеческими руками, – гораздо более долгая и опасная.

Когда же мы, наконец, поймем, что превращение череды таких хаосов снова в социальный порядок может потребовать такой мобилизации сил и ресурсов, которые возможны только при жестком режиме личной власти? Что с каждой такой катастрофой относительно безопасных мест на земле остается все меньше.

Пусть люди хотят забыть унижения и горести жестокого ХХ века. Но они должны помнить, что были малый и большой ледниковые периоды, массовые эпидемии и мор, приводившие не только к гибели сотен тысяч людей, но и к социальным взрывам. Что статистика, говорящая нам о том, что в России в  автокатастрофах погибает 30 тыс. человек, а в результате самоубийств –  в два или три раза больше, – это не просто цифры, а вой вселенской сирены, предупреждающей нас о грозящей опасности.

30 лет назад П. Дракер возвестил мир о наступлении «века перерыва постепенности». Социологи и политики пропустили это мимо ушей. И человечество в целом продолжает вести себя как биологический вид, неумолимо превращая среду своего обитания в «шагреневую кожу». Недавно наш Президент озаботился состоянием нашего земельного фонда. Прекрасно! Но ведь дело не только в его расхищении, но и в изменении его качества: все меньшее число его участков способно порождать жизнь, все большее – требует очистки, восстановления, рекультивации…Философский вопрос, заданный более 50 лет назад молодым политиком, Т. Роззаком: «Где кончается пустыня?», так и остался без ответа.