Малообеспеченные в России: Кто они? Как живут? К чему стремятся?

9. Оценка малообеспеченными слоями своего социального статуса

<<назад

оглавление

>> дальше

Учитывая особенности как жизни, так и социально-психологического состояния россиян из разных социальных слоев, неудивительно, что удовлетворенность своим социальным статусом различается у них достаточно сильно (см. рис. 54). В то же время  в целом для населения России характерна сегодня скорее удовлетворенность своим положением в обществе, чем неудовлетворенность им (24% оценили его как хороший, 14% - как плохой, а остальные – как удовлетворительный). Для сравнения отметим, что в 2003г. как хороший его оценивали 19%, как плохой – 15%, а остальные считали его удовлетворительным. Таким образом, за прошедшие пять лет наблюдался не очень большой, но все же совершенно отчетливый рост удовлетворенности россиян собственным статусом.

Рисунок 54

Самооценка представителями различных социальных слоев своего положения в обществе, в %

Как видно из рисунка 54, своего рода перелом в степени удовлетворенности своим социальным статусом происходит при переходе от той группы нуждающихся к остальным малообеспеченным. При всей схожести их ситуации, о которой говорилось в предыдущих разделах, у нуждающихся оценка своего статуса как плохого отчетливо доминирует над положительными оценками, а у остальных малообеспеченных – наоборот, хотя большинство и тех, и других расценивают свой статус как удовлетворительный. Это еще раз говорит о неоднородности самого слоя малообеспеченных, хотя гораздо более яркие отличия обеих его подгрупп, с одной стороны, от бедных, а с другой – от относительно благополучных слоев российского общества, позволяют все-таки и в этом отношении их скорее объединять в одну группу, чем разводить «по разные стороны баррикад».

Достаточно наглядно специфика как каждой из подгрупп малообеспеченных, так и их относительной близости друг к другу по сравнению с благополучными и бедными россиянами проявляется при ответах россиян из разных слоев на вопрос о том, на какую из 10 ступенек социальной лестницы они могут  себя поставить с точки зрения самоощущения своего социального статуса (см. рис. 55).

Рисунок 55

Самооценка своего социального статуса
представителями различных социальных слоев

На рисунке 55 хорошо видно, что во всех слоях населения, даже у бедных, есть заметное число тех, кто относит себя к средним слоям общества. Более того - в обеих подгруппах малообеспеченных, не говоря уж о благополучных, именно они составляют большинство. Особенно интересно картина самооценки своего места на социальной лестнице выглядит при этом у бедных, несмотря на то, что большинство из них (55%) приняли соответствующую их уровню жизни идентичность и поставили себя на три нижние ступеньки из 10 возможных для оценки своего социального статуса. Среди них оказалась и достаточно большая группа людей (43%), которые поставили себя на позиции, соответствующие средним слоям.

Это значит, что значительная часть бедных отказывается признать себя принадлежащими к числу социальных аутсайдеров. В основном это связано с особенностями занятости представителей данной группы – большинство из них считают свою работу престижной (60%) и интересной (67%), а также их уровнем образования – около 60% тех работающих бедных, кто не принял идентичности с нижними социальными слоями, имеют образование не ниже среднего специального. Еще ярче данная тенденция проявляется в обеих подгруппах малообеспеченных, особенно наглядно проявляющаяся у их работающих представителей. Свою роль в том, что большинство малообеспеченных ощущают себя представителями именно средних слоев, играет при этом и их более высокий, чем у бедных, образовательный уровень, а также относительно лучшие качественные характеристики их занятости.

Учитывая вышесказанное, резонно задать вопросы – по каким же вообще причинам россияне именно так, а не иначе, оценивают свой социальный статус? Каковы шансы изменить к лучшему их удовлетворенность своим статусом в обществе? Наконец, насколько различаются представители разных слоев в своей мотивации при определении своего места в обществе, и есть ли у малообеспеченных слоев какая-то специфика в этой области?

Отвечая на подобные вопросы, прежде всего, надо отметить, что мотивы самооценки своего статуса обеими подгруппами малообеспеченных практически совпали (разница составляла 1%-2%). Исключением являлась лишь престижность их профессии, которую учли при определении своего статуса 9% нуждающихся и 19% собственно малообеспеченных. Кроме того, как выяснилось, есть общие для всех слоев («сквозные») и специфичные для некоторых из них факторы определения ими своего места в обществе (см. рис.56). Если говорить о первых, то, оценивая свой статус, представители всех слоев опирались, прежде всего, на 2 фактора – уровень материальной обеспеченности и образ жизни (что во многом тот же уровень обеспеченности, но с преломлением последнего через стилевые особенности жизни разных социальных слоев). В то же время нельзя не отметить, что россияне все лучше осознают, что проблема их статуса в обществе – это не просто проблема нехватки денег. Во всяком случае, пять лет назад роль материальной обеспеченности для самооценки россиянами своего статуса была больше (62%), доходя в бедных слоях населения до 70%.

Рисунок 56

Чем руководствуются представители разных социальных слоев, оценивая свой социальный статус, в %

Второе обстоятельство, на которое надо обратить внимание, комментируя рисунок 56, это рост значимости для самооценки своего социального статуса факторов образования и квалификации, с одной стороны, и особенностей профессиональной деятельности (должности и престижности работы), с другой, по мере перехода от бедных ко все более благополучным слоям. Впрочем, значимость этих факторов самооценки своего статуса, как и распределение ответов по ним, за последние 5 лет практически не изменились. Не изменилась и в целом небольшая роль в самооценке своего статуса социального капитала, хотя, как было показано в разделе 6, реальная роль его в стратификации российского общества достаточно велика.  

Учитывая вышесказанное, уже неудивительно, что рост доходов, который характеризовал, хотя и в разной мере, все слои населения, привел к резкому улучшению у них самооценок своего положения в обществе (см. рис. 57). Следовательно, при дальнейшем росте доходов, даже не влекущем за собой не только изменения модели стратификации российского общества, но и качественного улучшения малообеспеченных и бедных слоев, их удовлетворенность собственным статусом, скорее всего, будет продолжать какое-то время возрастать.

Рисунок 57

Модель социальной структуры российского общества, составленная на основе самооценок россиянами
своего социального статуса, 1992-2003-2008 гг. 

    1992 г.[1]                                                2003 г.                                     2008 г.

Как видно на рисунке 57, даже в 1992 году, когда последствия экономических реформ 1990-х годов еще не начали в полной мере ощущаться в полной мере, картина была несопоставимо худшая, чем сегодня. Если же говорить о ситуации пятилетней давности, то в 2003 г. значительная часть россиян ощущала себя представителями низших слоев населения, и в этом плане по населению в целом картина соответствовала примерному самоощущению своего статуса сегодняшними бедными. В 2008 же году ситуация качественно изменилась, и большинство россиян оказалось сосредоточено уже в средних слоях. При этом сама модель приобрела контуры, напоминающие очертания типичной для европейских обществ модели социальной структуры, хотя ее центр, т.е. та позиция, где сосредоточена основная часть населения, находится все же на 1 «ступеньку» ниже (см. рис. 58).

Рисунок 58

Модели социальной структуры российского общества и 12 стран Европы[2], составленные на основе самооценок респондентами своего социального статуса

                              И все же, как бы ни улучшилась общая картина самооценки россиянами своего статуса в обществе, она еще очень далека от их пожеланий – достаточно посмотреть на характер их запросов в этой сфере. В то же время нельзя не заметить, что последние 5 лет способствовали некоторому развитию у наших сограждан чувства реализма и, фактически, в настоящий момент характер запросов россиян свидетельствует об их желании оказаться не просто где-то «наверху» общества, а в составе одного из трех четко прорисовывающихся классов – верхнего, верхнего среднего и собственно среднего. Ниже, хотя и с некоторым улучшением их нынешних позиций, готовы оказаться всего 6% россиян, а по работающим эта цифра вообще минимальна – всего 1% (см. рис. 59).

Рисунок 59

Модель социальной структуры российского общества, составленная на основе пожеланий россиян относительно своего социального статуса, 2003/2008 гг.

Тем не менее, несмотря на некоторый рост реализма, социальные притязания россиян все равно имеют явно завышенный характер и намного выше их нынешнего, даже завышенного в их самооценках, статуса. Ведь в принципе невозможна ситуация, при которой 60% населения окажутся в верхней трети общества. Именно этим и объясняется очень широкая распространенность ответов «удовлетворительно» при оценке респондентами своего социального статуса – в целом свой статус они оценивают достаточно высоко, но им хотелось бы занимать еще более высокое место в общественной иерархии. И тот факт, что даже в их собственных ретроспективных оценках своего положения 5 лет назад статус многих из них был относительно ниже, чем сегодняшний (так, по словам респондентов данного исследования, 21% из них находился 5 лет назад на третьей снизу позиции, хотя по состоянию на март 2008 г. так оценили свой социальной статус уже лишь 15% из них; относительно 4-й снизу позиции соответствующие показатели составляли 24% и 19%), также оказался не способен повлиять на уровень их социальных притязаний.

Практически идентична с общей картиной по массиву в отношении как динамики оценок своего статуса, так и соотношения нынешнего статуса и уровня запросов и ситуация с малообеспеченными. Если здесь и можно говорить о каких-либо отклонениях от общей картины, то скорее в большую сторону. Во всяком случае, если по массиву в целом средний уровень запросов находился между 7 и 8 снизу позициями (достигая 7,7 балла), т.е. соответствовал грани среднего и верхнего среднего класса, то среди малообеспеченных он достигал
8 баллов (у благополучных, лучше представлявших социальную дифференциацию на верхних статусных позициях, он был даже ниже – 7,9 балла). Относительно нынешнего их статуса эти показатели составляли, соответственно, 5,5 и 5,2 балла (у благополучных – 5,4 балла), а для ситуации пятилетней давности – 5,3 и 4,9 балла (у благополучных – 4,7 балла). Таким образом, малообеспеченные были, учитывая их реальное положение, не только чрезмерно оптимистичны в оценке нынешней и прошлой своей ситуации, но и уровень их запросов при этом был также явно завышен. Можно даже сказать, что из всех социальных слоев именно малообеспеченные характеризовались и наибольшей неадекватностью оценок, и наиболее завышенными социальными притязаниями.

Возможно, это связано отчасти с тем, что в их сознании в результате роста текущих доходов произошла своеобразная инверсия сознания, когда бедность не просто ушла в прошлое, а как бы вообще «ушла за горизонт», исчезла из поля их зрения. Эта парадоксальная картина, когда в результате роста текущих доходов многие перестали ощущать себя и своих знакомых бедными, хотя на самом деле и они сами, и их знакомые остались таковыми. Иначе невозможно объяснить, почему, например, в бедных слоях населения почти половина (45%) уверена, что в их ближайшем окружении нет бедных – это даже больше, чем среди малообеспеченных, и столько же, сколько у благополучных слоев (см. рис. 60).

Рисунок 60

Доля имеющих бедных в своем ближайшем окружении в разных странах Европы и в России, в %

Впрочем, даже при этой корректировке, доля россиян, имеющих тех, кого сами они считают живущими за чертой бедности, в своем  ближайшем окружении, очень высока – 57% при том, что 25% имеют в нем три и более бедных семьи. В странах Европы такое смешение слоев и социальные контакты с представителями другого класса встречаются гораздо реже (см. рис. 7). Это свидетельствует не только о гораздо большей распространенности бедности в России или о том, что социальные слои в нашей стране еще не до конца «закрылись» и между ними идут очень активные контакты, но и о том, что само понятие «черты бедности» для разных социальных слоев имеет разный смысл – факт, уже не раз зафиксированный в наших прежних исследованиях.

В целом же данные исследования свидетельствуют о расслоении, «размывании» в современной России идентичности представителей разных слоев. В каждом слое есть те, кто недоволен своим положением и считает себя социальным аутсайдером, и те, кто относит себя к числу вполне благополучных людей, хотя при этом объективно уровень жизни у представителей одного и того же слоя независимо от их самоощущения примерно одинаковый. Так, например, среди малообеспеченных 25% относит себя к социальным аутсайдерам (3 нижние позиции на 10-ступенчатой лестнице социальных статусов), 11% ставит себя на 4 верхние позиции, а остальные в массе своей разместились посередине, причем ровно половина всех малообеспеченных оказалась на 4 и 5 снизу позициях. Но и среди относительно благополучных россиян свыше 10% считают себя социальными аутсайдерами, и лишь 22% ставит себя на 4 верхние позиции на этой лестнице, а 48% этого слоя также оказывается на 4 и 5 снизу позициях.

Эта странная, на первый взгляд, картина связана с тем, что точкой отсчета, своего рода референтной группой для этих слоев выступают разные социальные группы, по отношению к которым они и оценивают свое положение. Для благополучных, среди которых 70% имеет в своем окружении семьи, которые они сами считают богатыми (см. табл. 27), и круг общения которых составляют в большей степени богатые, чем бедные семьи (не имеет богатых в своем окружении 30% представителей этих слоев, а бедных – 46%), самооценки своего статуса (в основе которого, напомним, для них лежат уровень доходов и образ жизни) несколько смещены вниз. Для малообеспеченных же, круг общения которых – в большей степени те семьи, которые они сами считают бедными (около 60% их имеют в ближайшем окружении бедных, из которых половина – 3 и более бедных семьи), самооценка своего статуса идет как бы «от противного» по отношению к более благополучным слоям, т.е. точкой отсчета для них являются не богатые, а бедные домохозяйства из числа их знакомых.

Таблица 27

Особенности круга общения представителей различных социальных слоев, в %

Однако это лишь общие по России цифры, которые скрывают очень разную для разных типов поселений картину. Так, например, в мегаполисах закрытость социальных слоев максимальна, а представления о том, что такое черта бедности, относительно четче. В итоге здесь говорят, что у них нет бедных в ближайшем окружении, 53% благополучных, 43% малообеспеченных и всего 36% бедных слоев населения. Для крупных, средних и малых городов, а также сел картина с бедными в ближайшем окружении у представителей различных социальных слоев более пестрая и неоднозначная.

Еще ярче относительно бóльшая закрытость социальных слоев в мегаполисах видна на примере с богатыми в составе ближайшего окружения – в них не имеют богатых в ближайшем окружении всего 23% представителей благополучных слоев, 47% малообеспеченных (причем показатели балансирующих на грани бедности и прочих малообеспеченных в этом вопросе достаточно близки – 46%-50%) и 73% бедных. В остальных типах поселений показатель по малообеспеченным остается на уровне 50% (49%-51%), в то время как у бедных колеблется в диапазоне 60-73%, а в благополучных слоях населения составляет от 29% до 35%.

При этом если говорить о динамике развития ситуации в этой области, то ее характеризует все большая закрытость социальных слоев – всего 5 лет назад 77% благополучных, 85% малообеспеченных (находившихся в этом отношении в идентичном положении относительно друг друга) и 87% бедных говорили о том, что они имеют в своем ближайшем окружении бедные семьи. При этом богатые семьи имели в ближайшем окружении 45% бедных, 54% нуждающихся, 62% остальных малообеспеченных и 70% благополучных слоев, а по 3 и более богатых семьи – 14% бедных, 16% в обеих подгруппах малообеспеченных и 26% в благополучном слое.

[1] Для построения модели 1992 г. использованы данные общероссийского исследования ВЦИОМа (нынешнего Левада-Центра), являвшегося частью исследования ISSP «Social Inequality II».

[2] Модель для Европы построена на основе данных международного исследования ISSP (The International Social Survey Programme «Social Inequality – III», 2000г.).

<<назад

оглавление

>> дальше